— На месте — да. Но приказы давал Морис. Он ничем не рисковал… У себя в ресторане он изображал раскаявшегося преступника и даже видные чиновники подавали ему руку.

— Дело было прибыльное…

— Золотое дно…

— Которое вы собирались прибрать к рукам?

— Это придумала она.

— Это точно?

— Мое честное слово стоит столько же, сколько ее слово. Считайте, как вам угодно. Жаль, что я бросил пистолет в Сену, потому что на нем вы бы обнаружили вовсе не мои отпечатки пальцев.

— Разве вы не видите, что он нагло врет?

И в ту минуту, когда никто этого не ждал, Мегрэ обернулся к Блохе, побледневшему как полотно.

— В котором часу вы позвонили?

— Около двенадцати ночи, — пробормотал тот.

— Что вы ему сказали?

— Правду.

— Какую правду?

— Что его жена находится в квартире у Манюэля.

— Почему вы вдруг вздумали это сделать?

Жюстен повернулся с упрямым видом, как школьник, застигнутый врасплох.

— Отвечайте.

— Я не знаю… Хотел отомстить…

— За что?

— За все. Два года назад я пытался войти в их банду.

Я знал, как они работают. Я знаю все, что творится в квартале Пигаль и на Монмартре. Я просил Манюэля взять меня, но он ответил, что ему не нужны такие ублюдки.

Теперь вмешался Манюэль:

— Он лжет.

Мегрэ курил трубку за трубкой, и воздух казался сизым от дыма.

— Вы тоже можете курить, — предложил комиссар.

— А я? — спросила Лина.

— Извольте.

— У меня нет сигарет, а у этого подонка я брать не хочу…

Комиссар достал из ящика пачку сигарет и протянул ей, но спичку подносить не стал. У нее так дрожали руки, что первые две спички потухли и она смогла раскурить сигарету только от третьей.

— Ну а что скажете вы, Манюэль?

— Он никогда ничего мне не предлагал. Я знал его только с виду, потому что часто встречал на Монмартре… Все знают, что он стукач.

— Неправда!

— Теперь вы, Жюстен, продолжайте.

— Я позвонил, чтобы отомстить этому человеку за то, что он презирал меня.

— Откуда вы звонили?

— Из ближайшего автомата. Я издали видел огни ресторана.

— Вы понимали, что тем самым можете спровоцировать драму?

— Не совсем…

— Но в общем не имели ничего против?

— Нет.

— А если бы речь шла о других людях, вы поступили бы так же?

Этот вопрос застал его врасплох, и ему потребовалось время на раздумья.

— Не знаю, — признался он.

— А может быть, вы мстили за свой маленький рост, за свое лицо, из-за которого на вас оборачиваются на улице?

— Не знаю, — повторил он.

— Будьте внимательны, я задам вам важный вопрос. Вы только что солгали, потому что боитесь Манюэля.

Коротышку снова охватил панический страх, словно даже здесь, в полиции, братья Мори оставались такими же всемогущими…

— Я сказал всю правду.

— Нет. Правда состоит в том, что вам заплатили за то, чтобы вы позвонили Морису в назначенный час.

— И кто же это, интересно, заплатил мне?

— Разумеется, Манюэль.

— Я протестую, — закричал тот. — Хотел бы я знать, зачем мне потребовалось, чтобы меня застали на месте преступления, да к тому же муж любовницы?

Но Жюстен продолжал:

— Он мне дал тысячу франков… Он угрожал, что убьет меня, если я скажу об этом хоть слово… Он добавил: «У меня повсюду друзья. Они сделают все, что потребуется, если я сам не смогу…» Мне было жаль месье Мориса, я к нему очень хорошо относился.

— И все-таки послушался?

— Мне вовсе не хотелось получить пулю в живот.

— А ты не подумал, что месье Морис может выстрелить первым?

— Если уж этот человек, — он указал на Манюэля, — если уж этот человек решил, что все будет так, а не иначе, все должно было произойти именно так, как он задумал… Ведь это сущий дьявол.

Мегрэ, не сдержавшись, улыбнулся, и тут на первый план выступила Лина.

— Видите, комиссар, я не лгала… Я ничего не знала об этом звонке… И не ждала, что муж ворвется в дом, поэтому у меня не было оружия.

— Вранье! Она соврет — недорого возьмет… Это она придумала, чтобы ее мужу позвонили в ресторан, она…

Помню, как сейчас, она сказала: «Если ты пришьешь его или его где-то пришьют, в конце концов обвинят тебя, потому что полиция быстро разнюхает про нашу связь… Предположим, что он застукает нас, как говорится, на месте преступления… Я его хорошо знаю…

Он без оружия не пойдет. Он станет угрожать тебе или мне. В любом случае это будет необходимая самооборона…»

— И все-таки это не доказывает, что стреляли не вы…

У Лины от ярости выступили слезы.

— Ну что я должна сделать, чтобы вы мне поверили?

— Не мне вам верить. Все решает суд присяжных.

— Я в жизни не держала в руках оружия.

— Опять врет, — вмешался Манюэль. — Я видел, как она в Бандоле охотилась на чаек.

— Из ружья?

— Из ружья мужа.

— И попадала?

— Убила несколько штук у меня на глазах.

— Жюстен…

— Да, господин комиссар…

— Когда и где Манюэль говорил вам о телефонном звонке?

— В ночь убийства на улице Пигаль. Я проводил Бланш в «Канарейку». Я всегда прохожу там в одно и то же время.

— И сказал, что вы должны позвонить Морису около полуночи?