гладил его, время от времени. Матерился же Виктор из-за того, что с Земли на Викторию уже вылетело более полусотни мужчин и женщин, представителей Ассоциации Искателей Радуги, которые намеревались на месте согласовать правила поиска марианитов, стоимость лицензии и многое другое. Самое весёлое заключалось в том, что в её состав входили представители восьми самых густонаселённых миров.
Военные космолётчики, вернувшиеся с Виктории, выставили на аукционную продажу не более десяти процентов полученных в дар марианитов и огребли на этом невиданный куш. Бриллианты, сапфиры и рубины, отдыхали рядом с марианитами. Тем более, что их было невозможно получить искусственным путём, а потому модники и модницы, словно с цепи сорвались. Мужской браслет с марианитом и особенно кулон, сделались чуть ли не главным символом богатства и респектабельности ещё и потому, что было быстро подмечено, — этот драгоценный камень лучше всего сигнализирует о состоянии здоровья его владельца. Тут уже каждому человеку захотелось носить у себя на шее такую цацку, которая даже не будучи камнем абсолютной чистоты, сияла, словно светодиод, когда ты здоров и в тонусе, и гасла, когда ты болен, устал и у тебя вообще полный упадок сил.
Марианиту сразу же стали приписывать целую кучу других свойств, а потому он стал цениться выше любой другой драгоценности сам по себе. Тем более, что наилучшим образом он реагировал на серебро, а не золото, родий или платину. В общем космолётчиков буквально вынудили продать все остальные камни, причём уже не на Земле, и их стало тотально не хватать. Поэтому, когда Виктор узнал, что через семьдесят четыре дня к нему на голову свалится такая напасть, он через два месяца нашел время для того, чтобы проверить на себе, что же это такое, быть старателем в пустыне и полез, как всегда в самое жуткое пекло, на дно Чаши Смерти, да, к тому же ещё и на экваторе, а дно это, надо сказать, находилось на триста метров ниже уровня океана и потому уже он сам назвал то место, где находился, за просто невыносимые условия, а это был участок площадью ровно в один квадратный километр — Адской Делянкой.
Все три кальдеры были разбиты на одинаковые участки размером километр на километр и по углам каждого были установлены специальные маяки. Это было сделать нетрудно и десяток роботов воткнули их в каменистую почву за неделю. После этого вокруг каждой кальдеры была возведена изгородь, сквозь которую беспрепятственно проходила местная живность, но которую было невозможно преодолеть без того, чтобы тебя не заметили. Рейнджеры специально пускались на всевозможные ухищрения, но никому не удалось проникнуть на запретную территорию. Сигнализация была более, чем надёжной. После этого Виктор объявил о наборе добровольцев и ровно сто человек во главе с ним отправились на выбранные ими участки. Семнадцать сдались уже через три дня, а на пятый день только тридцать один человек продолжил поиски марианитов и этому не приходилось удивляться. Никто из колонистов не струсил. Просто после того, как тебя раз пять подряд укусит коралловая ящерицу, то кем бы ты ни был, тебе будет уже не до марианитов.
Матерился Виктор только потому, что утром его уже во второй раз укусила эта маленькая, проворная и жутко злобная дрянь ярко красного цвета с синей пастью. Боль от укуса была такова, что он чуть было не обмочился, но быстро среагировал и успел вовремя достать баллончик с аэрозолем, чтобы заморозить место укуса, после чего сделал три укола антидота. Поэтому его левая рука не одеревенела и он смог продолжить работу, ведь утренние часы были самыми продуктивными. Большинство живности выбирало себе место для норок на гребнях, где было всё же попрохладнее, их обдувал ветерок, но иногда и среди местного зверья встречались форменные извращенцы, которые рыли норы на дне воронок, но поутру начиналась всеобщая хавка и змеи, ящерицы, насекомые, а также тигры пустыни, каменные ежи, которые были размером с кулак, а также другие млекопитающие, выбирались из своих нор, чтобы кинуть себе что-то на зуб.
Виктор буквально в первый же день совершил очень важное открытие, как обезопасить себя при добыче марианитов от прячущегося зверья, которое могло в гневе запросто прокусить даже толстый пластик специальных, износостойких перчаток. Для это было достаточно просто приманить к себе варёным мясом нескольких каменных ежей, а уж они-то потом мигом прикончат любую змею или ящерицу, если она не поспешит ретироваться. Сообщать кому-либо о своём открытии во время вечерней переклички он не стал, но подозревал, что все остальные рейнджеры во главе со своим командиром, которые вызвались помочь ему определить правила игры, также догадались об этом. В принципе он был уже более, чем доволен своей добычей, но играть нужно было честно и потому судьи, а это были журналисты, возглавляемые Папашей Герхардом, тщательно фиксировали, кто и сколько сумел добыть марианитов.
Всё должно быть по-честному. Эта любимая присказка Виктора Боброва сделалась чуть ли не девизом всех колонистов, с ним и отправились с Земли на эту планету свыше трёх миллионов человек, для чего была собрана огромная флотилия пассажирских и десантных космических кораблей, в которые народ набивался, как селёдки в бочку. Всем этим людям не терпелось добраться до своей новой родины. Всё должно быть по-честному, говорили они продавая на Земле свои дома и всё то, что не имело смысла тащить с собой на Викторию. Всё должно быть по-честному, говорили они и покупали то, что считали просто необходимым взять с собой на свою новую родину, — станки и прочее оборудование, книги и другие символы культуры, а зачастую и останки предков, чтобы перезахоронить их на новом месте.
С подачи Саймона Ньюмена и остальных журналистов, Виктор Бобров стал на Земле человеком года, а то, что он совершил, чуть ли не эпохальным событием, но вместе с тем у него появилось очень много жестких и циничных критиков. Самое главное обвинение в их устах звучало так: — «Виктор Бобров стремится забрать с Земли в свою колонию весь цвет нации землян, её элиту и этому нужно положить конец». Цвет нации и её элита, простые работяги и труженики, начиная от рабочих на стройке и заканчивая учёными, которым по достижении пенсионного возраста указали на дверь, хохотали, читая это всё в газетах и слушая с экранов телевизоров. Теперь все они летели на Викторию, где их ждали с огромным нетерпением.
Это была вторая волна колонистов, но благодаря стараниям Берендея уже постепенно готовилась и третья. Вслед за романтиками должен был наступить черёд простых обывателей, но этот парень с согласия Виктора и остальных членов Совета колонии начал заниматься тем, что стал составлять списки нежелательных элементов. Всё должно быть по-честному, заявил он на том совещании. Нам нет никакого смысла строить прекрасные дома для всяческих проходимцев, воров и жуликов. Если власти на Земле считают, что они вполне приличные граждане, то пусть они и занимаются их перевоспитанием. Вместе с тем в числе колонистов, летевших на викторию, было как раз несколько тысяч человек, которые как раз и были ворами, отбывшими сроки, за которых Виктора Боброва просили их родные и близкие. Естественно, что и они сами обратились к Совету колонии с просьбой дать им шанс начать честную жизнь и им в этом не было отказано.
Виктор и сам не знал, что из этого получится в конечном итоге, но почему-то во время голосования первым поднял руку, высказываясь «За». Полковник, поднимая руку вслед за ним, усмехнувшись сказал: — «В крайнем случае скормлю их гривастым волкам». Хотя сказано это было без малейшей улыбки на лице, на полном серьёзе, никто не стал говорить ему, что он чудовище. Об этом не говорили громко вслух, но никто этого и не умалчивал, ну, а если кто-либо и заводил речь о том, что на Виктории скоро появятся осуждённые преступники, отсидевшие срок, а в их числе даже рецидивисты, то люди обычно говорили: — «Ну, Атаман знает, что делает. Он из них, скорее всего, сыщиков понаделает, чтобы те ловили за руку тех ловкачей, которые прилетят к нам под видом туристов и старателей». Вот как раз об этом Виктор даже никогда и не думал, хотя мысль и была здравая.
Виктор пошевелил пальцами левой руки, несколько раз сжал их в кулак и перестал материться. Пальцы не потеряли своей чувствительности, а значит можно работать и дальше. Правда, если коралловая ящерица тяпнет его сегодня за палец ещё раз, ему точно будет худо. Он погладил здоровой рукой друзу, заставив её запеть, сел на кровати и принялся рассматривать свои пластиковые перчатки, на которых уже не было живого места. Латать их было бесполезно и потому он достал из мешка новую пару. Пожалуй, три пары перчаток на десять дней будет в самый раз, да, и запасная кирочка и лопатка тоже не помещают. Выходить наружу было ещё рано, нужно было подождать ещё как минимум час, чтобы в лунках удлинились тени и в следствии этого начал дуть лёгкий, хоть немного освежающий ветерок.
С ветрами на Виктории вообще сложилась весьма забавная ситуация. Из-за того, что эта планета обогревалась Любой весьма равномерно, на ней за всё это время не было ни одного урагана по той причине, что в атмосфере не возникало гигантских циклонов и антициклонов, зато было множество локальных областей то повышенного, то пониженного давления. Поэтому погода была весьма переменчива и практически непредсказуема. За день мог трижды пройти дождь и трижды проясниться, но вместе с этим
