— Может быть, вы усложняете, доктор? Европейцы не понимали аборигенов Америки — и умудрились уничтожить их едва ли не голыми руками. Были ружья, были лошади, была оспа — но это все не главное. Да, у кого-то сердце обливается кровью, кто-то говорит, что все должно быть иначе… Да ничего подобного. Так оно было, и так будет, и вы сами это знаете. Это столкновение культур. Потом победители будут писать книги и загружать в сеть программы, выслушивать критику… Но, по большому, победителей не судят. Кто может по-настоящему оценить победу? Кто сможет доказать, что поражение было бы лучше?
— Скажите, у всех сотрудников «Пан-Терры» столь оптимистичный взгляд на диалог культур? — спросила Хэнсон. — Или только у вас?
— Я реалист, доктор. И люди, на которых я работаю — тоже. И мы верим, что все произойдет так, как мы… предполагаем. Исходя из
— Понятно. Желаю вам насладиться плодами вашей философии. Конечно, это произойдет не прямо сейчас?
— Увы. Интернациональная Экспедиция прибудет через шесть месяцев, и тогда у нас будет возможность вернуться домой. А до тех пор придется полагаться на морских пехотинцев… — он усмехнулся. — И наслаждаться жизнью под прикрытием превосходящей огневой мощи.
— О Богиня… — Трэйси Хэнсон тряхнула головой. — Но вы же не собираетесь…
— Думаю, что вы тоже, доктор. Вы так беспокоитесь об аханну, об их культуре, психологии… Вот и славно. Делайте записи, собирайте данные. Боюсь, что туземцев Иштар ждет судьба всех примитивных народов, столкнувшихся с технически развитой культурой. И может быть, через тысячу лет люди смогут судить о «лягушках» исключительно по вашим статьям.
Доктор Хэнсон развернулась на каблуках и, кипя от гнева, вышла прочь.
Норрис фыркнул и снова принялся обследовать разгромленный офис своего предшественника. Ничего… Ничего. Он склонился над столом, сгреб в кучу россыпь микросхем-носителей, зачерпнул обеими руками и грохотом высыпал их обратно. Возможно, здесь найдется несколько сохранных. Но для того, чтобы в этом убедиться, у него нет ни оборудования, ни времени. А искать именно ту, на которой содержатся сведения о рабах Аханну — труднее, чем иголку в стоге сена. Не говоря уже о том, что информация может быть зашифрована, а ключа у него нет.
Но это ничего не меняет.
Да, было бы проще, оставь Карлтон записку для тех, кто может придти после него, но… Пусть морские пехотинцы занимаются своим делом — воюют с группировкой Джеремелета… или как там его. А он будет заниматься своим. И благополучно заработает свой миллиард нью-долларов. В итоге сумма будет зависеть от исхода переговоров с Аханну, а поэтому ничто не должно нарушить планы «Пан-Терры»… и его собственные.
Вдали загремели взрывы. Норрис подошел к разбитому окну и высунулся наружу. «Трутни» кружили над городом, зависали в воздухе, пикировали… То тут, то там раздавался новый взрыв, и в небо лениво поднимался жирный дым. Во внутреннем дворе, прямо под окном, расположился морской пехотинец. Похоже, парня совершенно не беспокоило, что менее чем в километре идет воздушный бой. Другие морпехи выстроились на Стене Дипломатии, из Северных ворот вышел патруль, направляющийся в кварталы аханну.
Кажется, ближайшие несколько часов в городе будет спокойно.
Стоит поговорить с Кингом о военнопленных. Ему нужен один, желательно высокого звания, чтобы вести переговоры с Джеремелетом.
Жидкий рубиновый свет пролился на город и окрасил крыши и верхушки самых высоких строений, не потревожив глубокие тени в узких улочках. В узкой щели между восточным горизонтом и пластами облаков появился Ллаланд — огненная пурпурная горошина чуть больше яркой звезды. Небо было все еще затянуто плотными, как войлок, свинцово-серыми полосами. Могучие потоки в верхних слоях атмосферы рвали их и разрисовывали прожилками и арабесками.
Но ближе к поверхности планеты ветер стихал. Воздух становился неподвижным, жарким и влажным. Последние несколько часов то и дело накрапывал дождь, земля на улицах намокла и потемнела. Рабочие группы морских пехотинцев по-прежнему патрулировали между нанокретными куполами посольского квартала. Тела аханну и сэг-ура сложили на центральную плазу, туда же стаскивалось туземное оружие, поражающее своим разнообразием. Все это должно было быть занесено в каталог и исследовано. Джону Гарроуэю и остаткам его отделения дали более чем простое задание — охранять тела и оружие инопланетян от любителей сувениров и просто тех, кто страдает нездоровым любопытством. Сейчас в карауле стоял Гарви, но Дюнн, Вомицки, Винита и Гарроуэй присоединились к нему. Им не спалось. Казалось, воздух звенел от напряжения, которое могло разрядиться во что угодно.
— Вот опять, — проговорил Вомицки. — Чувствуете?
Его товарищи покачали головами.
— По-моему, тебе мерещится, — сказал Гарроуэй.
— Да ни хрена. Вот, вот… Ладно, погоди секунду.
Вомицки вытащил из поясника флягу, открутил крышку, и плеснул в нее немного воды и поставил на землю, а сам осторожно присел рядом.
— Смотрите, народ.
Морпехи уставились на крышку и притихли. Действительно, через минуту поверхность воды задрожала и пошла крупной рябью. Джон затаил дыхание, изо всех сил сосредоточившись на собственных ощущениях. Да, точно… Слабая-слабая дрожь пробежала под каменной мостовой.
— Землетрясение, — пояснил Вомицки. — Здесь трясет почти все время, только так слабо, что ты почти ничего не чувствуешь. Но иногда толчки усиливаются.
— Не
— Сейсмические толчки, — примирительно произнес Дюнн.
— Ага, — согласился Гарви. — Удивительно, как эти домишки до сих пор не рухнули.
— Потому что здесь строят пирамиды или купола, — Дюнн ткнул пальцем в сторону ближайшей постройки. — И все максимум в два или три этажа — кроме больших пирамид. Вот смотрите, — он сцепил кончики пальцев, изобразив нечто вроде шалашика, и пошевелил кистями. — Камни как бы сцепляются и не дают друг другу сдвигаться. Нужен
— Я вспомнил кое-что из своих загрузок, — сказал Джон. — В коре Иштар нет крупных разломов, поэтому и сильных подвижек здесь не бывает. А значит, не бывает и сильных землетрясений, как в Калифорнии. Зато небольшие толчки почти не прекращаются. Здесь бывает множество небольших толчков: Иштар вращается вокруг Мардука, и в коре возникают приливы и отливы.
— Бли-ин, — протянул Гарви. — Если я доберусь до этой чертовой сетки, первым делом закачаю данные с орбиты и всех спутников. Тогда можно будет выяснить, где трясет, насколько трясет и где эпицентр…
— Да иди ты, — отозвался Джон. — Нам и без сети неплохо. По крайней мере, никто не пялится у тебя из-за плеча.
Ничего себе… Еще недавно, на горе, лишившись доступа в сеть Экспедиции, он чувствовал себя почти таким же потерянным, как в тот день, когда его впервые лишили имплантантов, Sony-TI 12000, с которыми он вырос. Обычно наноимплантанты в него в голове брали на себя множество скучных, но трудоемких задач вроде математических вычислений, и помогали в опознании объектов. Но то, о чем он действительно жалел — так это о возможности мысленной командой получать доступ к огромным объемам информации и общаться с другими морпехами, не произнося ни слова, словно с телепатами.
Только теперь он понял: лишив новобранцев могучей технической поддержки, их научили обходиться
