трудно догадаться, например, нацарапать на стене записку — а лучше не одну, — которая позволит найти сейф с кристаллоносителями…

Попробуем снова. Чем черт не шутит?

— Вы нашли то, что искали?

Норрис обернулся. Доктор Хэнсон стояла в дверях — вернее, в дверном проеме, потому что двери были еще десять лет назад выломаны толпами взбесившихся инопланетян.

— Нет. Мой предшественник, похоже, редко наводил порядок в собственном кабинете.

— Это не его вина. Если кого и можно винить, то это аханну, которых он обхаживал. Вы только посмотрите, во что они тут все превратили… Просто чудо, что вообще не спалили все до основания.

— Этому зданию повезло. Я видел несколько домов, которые они сожгли… — Норрис огляделся и брезгливо поморщился. — Черт побери, почему? У нас установились прочные отношения с местными набобами… Все шло как по маслу!

— Мне это начинает напоминать классический пример Первого Закона Александера.

— Первый Закон… Александера?

— Одна из базовых концепций ксеносоциологии, — пояснила Хэнсон. — Человека, который сформулировал ее в двадцать первом веке, звали Дэвид Александер, сейчас его считают отцом Ксеноархеологии. Звучит это так: «Представители данной конкретной культуры могут понять обычаи, отношения и мировоззрение представителей другой культуры лишь в контексте собственной».

— Не согласен.

— Коренные американцы, впервые столкнувшись с европейцами, решили, что чужеземцы путешествуют внутри гигантских водоплавающих птиц, черных с огромными белыми крыльями. Парусные корабли с белыми парусами, понимаете? А древние шумеры считали, что Аннунаки — «те, кто спустился с небес» — это боги.

— Хорошо, вы меня убедили. Впрочем, это совершенно очевидно, так? Дикари будут считать, что компьютер и освещение — это магия или проявление божественной силы?

— Если их культура включает такие понятия, как «боги» или «магия» — так и будет. Дело в том, что ни одна культура не может быть свободна от культурных стереотипов. И мы, кстати, не исключение.

— К чему вы клоните?

Доктор Хэнсон кивнула.

— Конечно, вы не понимаете. Думаю, как и большинство людей вашего типа…

Сейчас Норрис заметил, что она держит какой-то предмет. Это были остатки тетради из скверной прессованной бумаги. Обложка сильно обгорела, страницы обуглились по краям и размокли, но при желании…

— Я нашла это в лаборатории доктора Моор.

— Доктора Моор?

— Это один из ксенобиологов, которые работали в посольстве. Похоже, кристаллоносители она увезла с собой, а это забыла. Вот: «Нас ввел в заблуждение Первый Закон Александера. Автохтоны[77] — не ацтеки и не китайцы. Кто может сказать, кто они? Кто сможет сказать, кто мы?»

— Авто…

— Автохтоны, аханну. На Земле до сих пор идут дебаты. С кем можно сравнить аханну, чтобы смоделировать развитие отношений с ними? С ацтеками начала шестнадцатого века или китайцами девятнадцатого? И доктор Моор предостерегает, чтобы мы не позволяли культурным стереотипам искажать наше восприятие. Только так мы можем понять, что представляют собой Аханну.

— Они вовсе не дикари, хотите сказать, — Норрис ехидно фыркнул. — Что они и подтвердили, сбив два наших корабля.

— Дело не в технологическом развитии, — раздраженно ответила Трэйси Хэнсон. — Дело в том, как мы воспринимаем… то, как они воспринимают нас. Мы считаем их дикарями — по сравнению с нами самими, с их прежним культурным уровнем, с теми высокотехничными игрушками, которые остались у них со времен межзвездных перелетов. А они считают нас рабами, которым они несколько тысячелетий назад создали цивилизацию. Которые еще не выросли из своих штанишек, а уже начали задаваться.

— М-м-м… допустим. И кто прав, по-вашему? Черт… Но сейчас-то они просто дикари!

— Погодите. Мы неправы, и они тоже. Потому что и нам, и им мешают культурные стереотипы. Той культуры, в которой мы — и они — сформировались. Попробуйте взглянуть на вещи с их позиции. Допустим, люди когда-то были рабами Аханну. Да, с тех пор мы выросли. Мы изменились. Но для аханну мы все равно остаемся «черноголовыми» — так они нас называют из-за того, что у нас растут волосы. Мы все равно остаемся сэг-ура — созданиями, которых они одомашнили для работы на рудниках и фермах. И наоборот: мы изначально воспринимаем аханну как дикарей, что в корне неверно. Но мы видим в них только то, что понимаем. Нам кажется, что если они утратили свой прежний технологический уровень, то утратили и культуру как таковую — как будто одно без другого не существует.

— Вы хотите сказать, что на самом деле мы имеем дело с суперцивилизацией, которой и технология- то уже не нужна?

— Вовсе нет. Я только хочу сказать, что они инопланетяне. А мы, черт возьми, судим о них по первому впечатлению. Прошло десять тысяч лет, сама суть их технологий могла измениться. Для начала, они мыслят принципиально по-иному. Может быть, мы не видим технологий там, где они есть?

Норрис рассмеялся.

— Душечка моя, вы слишком высокого мнения о «лягушках». Мы видели их технику и даже ее исследовали. Да, у них есть — была — потрясающая система противокосмической обороны. Ну, и еще кое- что. Но все это — НАСЛЕДСТВО. Которое досталось им от далеких предков. Все, что они могут создать сейчас — все, что им понятно — это пики, дубинки и ножи. Они уничтожили нашу миссию благодаря численному превосходству, и магия здесь не при чем. А еще потому, что располагали мощным орудием, и мы уже никогда не узнаем, что это было!

Доктор пожала плечами.

— Можете оставаться при своем мнении, Мистер Антропоцентист. Можете и дальше мерить все на свой аршин. Можете считать Homo sapiens вершиной творения, хотя вы прекрасно знаете, что это не так. Но имейте в виду: аханну не выше и не ниже нас. Они просто другие.

— Великолепно. Непременно вспомню об этом, когда отправлюсь на переговоры с Высочайшим Императором и «Факсудом».

— Фак… что?

— Фактором Судьбы. Группировкой, которая устроила мятеж и попыталась свергнуть прежнее правительство. Эту информацию нам передали, когда тут стало совсем скверно. Лидер этой группировки — один из местных, Джеремелет. Их главная идея — что «лягушки» на самом деле являются богами.

— Я помню, — сказала Хэнсон. — А теперь подумайте о том, что вы только что сказали. Мы не знаем, чем для аханну является членство в какой-либо группировке. Мы не знаем — признайте это! — действительно ли у них есть группировки, партии или фракции, лояльные или оппозиционные правительству. Мы не понимаем, что они подразумевают под словом «правительство», поэтому можем превратно понимать смысл этого восстания, мотивы Высочайшего Божественного Императора и причины, по которым он захватил власть. Мы понятия не имеем о их религиозных концепциях, не говоря уже о терминологии, не знаем, что для них означает слово «божественный» и насколько это похоже на наше понимание этого слова. Ф-ф-фу… Кстати, имени «Джеремелет» у аханну не может быть в принципе, поэтому мы даже не знаем, с кем имеем дело. Понимаете? Повторяю: аханну — инопланетяне. Мы не можем рассчитывать на взаимопонимание, пока не ответим хотя бы на эти вопросы, причем ответим точно. Насколько они нам чужды, чем отличаются от нас? Как они мыслят? Насколько это похоже на наше мышление и чем, опять-таки, отличается? И вообще, разум… Психологи до сих пор не пришли к единому мнению о том, что это такое. Если мы не можем определиться с этим понятиям в рамках собственной цивилизации, как мы можем судить о разумности инопланетян?