Джо только что въехал в Санта-Монику, и океан был еще довольно далеко впереди, когда перед его мысленным взором неожиданно возник переплет книги с вытисненным золотом именем – 'Генри Джеймс'.

Генри Джеймс.

Ну и что?..

В памяти Джо само собой всплыло название самой знаменитой повести этого писателя – 'Поворот винта'. В любом списке самых популярных художественных произведений о духах и призраках эта повесть неизменно занимала одно из мест в первой десятке.

О духах…

Похоже, непонятное поведение пламени масляных ламп, бешеное мигание цифр на табло часов и странные танцы кухонной утвари были все-таки связаны между собой, и чем подробнее Джо вспоминал эти поразившие его картины, тем проще ему было почувствовать за ними какую-то сверхъестественную движущую силу, хотя он и допускал, что воображение снова может его подвести, заставив принять желаемое за действительность.

Но детали, вспоминавшиеся ему одна за другой, лишь подтверждали начинавшую формироваться у него в голове теорию. Взять хотя бы мигающий светильник в прихожей, который он заметил, когда спешил на звук выстрела в спальню Чарльза Дельмана. За последовавшими жуткими событиями он напрочь позабыл эту маленькую подробность, и только теперь вспомнил, а она, в свою очередь, заставила его подумать о многочисленных фильмах и телепостановках, в которых так или иначе фигурировали спиритические сеансы и разговоры с духами. Конечно, массовая голливудская продукция не могла служить надежным справочным пособием по изучению законов потустороннего мира, однако и там пламя свечей металось, факелы принимались коптить, а электрический свет мигал именно в тот момент, когда дверь между мирами начинала тихонько приоткрываться.

Значит, духи?…

Абсурд.

Даже хуже, чем абсурд. Это чистой воды безумие!

Духов не бывает.

Но услужливая память тут же напомнила Джо о том, что произошло за мгновение до того, как он пулей вылетел из дома Дельманов.

Подгоняемый пронзительным воем пожарной сигнализации Джо промчался по коридору и, выскочив в длинную прихожую, со всех ног ринулся к выходу. Его рука уже легла на ручку двери, когда сзади его с шипением настиг пронизывающий холод, от которого встали дыбом волосы на затылке и заледенел позвоночник. В следующее мгновение Джо оказался уже на крыльце. Как он открыл дверь, Джо не помнил.

Поначалу это воспоминание тоже казалось ему значительным – во всяком случае, оно оставалось таковым, пока Джо был склонен видеть в нем глубокий смысл, – однако природный скептицизм постепенно взял свое, и инцидент у дверей начал представляться в ином свете. Да, действительно, если в эти минуты он вообще способен был чувствовать что-то кроме страха, то это скорее всего был бы жар, а отнюдь не пронизывающий холод. Да, оглядываясь назад, Джо признавал, что этот холод вовсе не был похож на страх, который ему не раз доводилось испытывать в последние два дня: он не охватят его изнутри, не растекся по коже, а кольнул в спину как сосулька, – нет, как стальной кинжал, долго хранившийся в криостате, как спица, как игла, вонзившаяся в позвоночник. Вместе с тем все это было чисто субъективным впечатлением, описанием того, что он чувствовал, а не выверенным и непредвзятым суждением журналиста, описывающего реальное явление. В те мгновения Джо пребывал в состоянии паники и мог почувствовать множество любопытных и странных вещей, но все они были скорее всего просто нормальной физиологической реакцией организма на стресс. Тот факт, что он не помнил, как открыл дверь и спустился с крыльца, тоже можно было объяснить паникой, стрессовой ситуацией и пробуждением могучего первобытного инстинкта самосохранения, который заставил Джо действовать не раздумывая.

Нет, духи, пожалуй, здесь ни при чем.

Покойся в мире, Генри Джеймс…

Джо продолжал ехать по улочкам Санта-Моники, и, по мере того как он приближался к побережью, его вера в сверхъестественное слабела, вновь уступая место логике и здравому смыслу.

Несмотря на это, предположение, что в доме Дельманов действовали сверхъестественные силы, казалось ему не лишенным рационального зерна. Почему-то Джо казалось, что когда рано или поздно он найдет объяснение всему происшедшему, то факты выстроятся в логические цепочки в соответствии с принципами, которые в другое время он назвал бы бредовыми и которые имели право на существование, только если допустить, что сверхъестественное существует. Тем не менее он не сомневался, что совсем скоро у него в руках будет стройная, подкрепленная доказательствами и в то же время – невероятная теория, которая будет столь же логична и правдоподобна, как и скрупулезно выверенная проза Генри Джеймса.

Игла… Ледяная игла, которая легко пронзила кость и достигла нервных волокон позвоночного столба. Холодная острая игла, которая быстро ввела внутрь что-то холодное и исчезла…

Почувствовала ли Нора Ваданс этот укол за мгновение до того, как встать из-за стола и выйти на задний двор с ножом в руках?

Почувствовали ли эту странную инъекцию Чарльз и Джорджина Дельманы?

А Лиза?..

А капитан Делрой Блейн? Ощутил ли он укол в позвоночник, прежде чем отключил автопилот, нокаутировал своего второго пилота и хладнокровно направил самолет носом в землю?

Нет, разумеется, это не призрак, но нечто столь же страшное и злобное, как извергнутый преисподней дух трижды проклятого существа, которое вернулось на землю, чтобы мстить живым… Нечто похожее на призрак.