— Ей-богу, Бобби, я говорю чистую правду. Наверно, как только меня начинает носить туда-сюда, я тут же все вспоминаю. Мрак в памяти расступается. Вернусь назад — и снова ничего не помню. Распад сознания, что ли. А может, я просто очень хочу выбросить из головы все, что со мной произошло. И происходит. И непременно произойдет в будущем.

Несмотря на безветрие, волны вздымались все выше. Они взбегали на берег, так что вода подступала к ногам Бобби, потом откатывались, и Бобби по щиколотку погружался в песок.

С трудом подбирая слова, Фрэнк продолжал:

— Мне эти перелеты с места на место нелегко даются, не то что Золту. Он сам решает, куда перенестись, когда. Едва пожелает — и вот он уже на месте. Ты думал, я тоже так умею? Да ничего подобного. Моя способность к телепортации — не дар Божий, а проклятие, — голос его задрожал. — Я обнаружил у себя эту способность всего семь лет назад, в тот самый день, как эта чертовка околела. На всех ее отпрысках лежит проклятие, и не избавиться от него никакими силами. Я думал, если ее убить, с проклятием будет покончено. Не помогло.

Всякого насмотрелся и наслушался Бобби за этот час, казалось бы, его уже ничем не удивишь, но от этого признания у него волосы на голове зашевелились. Жалкий человечек со смешной физиономией, печальными глазами и ямочкой на подбородке — и вдруг убийца матери? Быть не может!

— Ты убил свою мать?

— Черт с ней. Сейчас не до нее. — Фрэнк покосился на заросли, откуда они с Бобби выбрались, внимательно оглядел побережье и, убедившись, что поблизости никого, продолжал:

— Если бы ты столкнулся с этим чудовищем лицом к лицу, — в голосе Фрэнка зазвенел гнев, — если бы ты помучился с мое, если бы ты знал, на какие зверства она способна, ты бы сам схватил топор и угробил ее.

— Так ты ухлопал мамашу топором? — На Бобби вновь напал нелепый смех, влажный, как ливень, но не такой теплый. И снова Бобби спохватился и испуганно умолк.

— Золт рассвирепел. Хотел меня убить, чтобы отомстить за мать. Спасаясь от него, я забился в угол и неожиданно телепортировался. Так я открыл в себе этот дар. Но происходит это лишь при одном условии: когда мне грозит смерть.

— Вчера в больнице тебе ничего не грозило.

— Это, верно, сны виноваты. Мне снится, будто я удираю от Золта, и начинается телепортация. От этого я просыпаюсь, но остановиться уже не в силах, и меня швыряет туда-сюда. Где задержусь на несколько секунд, где на час или больше. Мечусь, как шарик на каком-то чертовом космическом бильярде. Ты не представляешь, до чего выматывает. Телепортация сведет меня в могилу. Сам видишь — я уже не жилец.

Чистосердечная исповедь Фрэнка и мерный, непрекращающийся шум дождя основательно успокоили Бобби. Правда, клиента он еще побаивался — как-никак весь хаос из-за него, — но гнев его прошел.

— Поначалу телепортации во сне происходили, дай бог, раз в месяц, — рассказывал Фрэнк. — Потом все чаще, чаще. А в последнее время ночи не проходит, чтобы меня куда-нибудь не унесло. Вот вернемся в агентство или куда там еще, ты вспомнишь наши похождения, а я уже не смогу. И не только потому, что хочу забыть. Есть и другая причина. Ты ее уже угадал. Действительно, при восстановлении случаются сбои.

— Так это из-за них ты потерял память, разучился читать и считать?

— Вот-вот. Ошибки на клеточном уровне. Случись такое один раз — беда невелика, но эти ошибки множатся и случаются все чаще. Рано или поздно произойдет непоправимое. Тогда мне конец. Или превращусь в жуткого монстра, у которого перепутаны все части тела. В сущности, я напрасно к вам обратился. Даже если вы мастера своего дела, мне уже никто не поможет.

Бобби тоже пришел к этому выводу, и все-таки его разбирало любопытство.

— Что у тебя за семейка такая? Брат за милую душу разносит машину, гасит уличные фонари, ты телепортируешься. А с кошками что за история?

— Кошки — это по части моих сестер-близнецов.

— Откуда у вас у всех такие… таланты? Кто же все-таки были ваша мать, отец?

— Потом, Бобби, потом. Сейчас некогда. — Фрэнк протянул Бобби пораненную руку. Кровь не то унялась, не то ее смыл ливень. — Я того и гляди опять исчезну, а ты застрянешь тут.

Но Бобби спрятал руку за спину.

— Нет, спасибо. Я уж лучше по старинке, самолетом. — Он похлопал себя по карману. — Бумажник и кредитные карточки при мне. Завтра буду дома. Скорость, конечно, не та, зато можно не беспокоиться, что после путешествия левое ухо окажется на месте носа.

— Ты что! Золт наверняка за нами гонится. Если он тебя здесь застанет, живым не уйдешь.

Бобби повернулся и пошел туда, где виднелся ресторан.

— Вот еще! Стану я бояться всяких Золтов.

— Напрасно храбришься. — Фрэнк поймал Бобби за руку и потащил назад.

Бобби отдернул руку, словно его клиент был болен бубонной чумой.

— Да как он нас выследит?

Фрэнк окинул берег тревожным взглядом. Бобби сообразил, что за шумом дождя и грохотом прибоя они могут не услышать звук флейты, предвещающий появление Золта.

— Стоит ему потрогать предмет, который ты недавно держал в руках, — и он тебя увидит как наяву. А иногда ухитряется даже определить, куда ты потом пошел.

— Не трогал я у вас никаких предметов!

— Ты стоял на лужайке возле дома.

— Ну и что с того?

— А то, что он увидит примятую траву, найдет место, на котором мы стояли, проведет по траве рукой и мигом узнает, где мы сейчас.

— Послушать тебя — этот малый какой-то колдун.

— Ты недалек от истины.

Бобби хотел ответить, что он не прочь потягаться с братцем Золтом, будь тот хоть трижды колдун. Но тут ему на память пришел рассказ супругов Фан о зверском убийстве семьи Фаррис. Вспомнилось и семейство Романов — мать и двое детей, чьи изуродованные трупы сгорели при пожаре, устроенном Золтом, чтобы полиции не попались на глаза следы зубов на истерзанных горлах. Бобби вспомнил, как Золт предложил брату отведать свежей крови младенца, представил ужас в глазах Фрэнка, и у него опять мелькнула мысль о загадочном вещем сне про Беду.

— Ладно, уговорил, — буркнул Бобби. — Если ты действительно можешь сделать так, чтобы мы улизнули из-под носа у твоего кровожадного братца, будь по-твоему. Давай руку. Но у ресторана поймаем такси и поедем в аэропорт. — Он нехотя взял Фрэнка за руку. — Всю дорогу я за тебя держаться не собираюсь. Только пока мы на острове.

— Идет, — согласился Фрэнк.

Морщась от бьющего в лицо дождя, они направились к ресторану — серому деревянному сооружению не первой молодости, с громадными окнами. Он стоял метрах в пятнадцати. В окнах, кажется, были вставлены затемненные стекла, поэтому свет наружу не просачивался, а уж за плотной стеной ливня его и вовсе не видно.

Прибой неистовствовал. Каждый третий-четвертый вал заплескивался далеко на берег, норовя сбить путников с ног. Они выбрались подальше от кромки прибоя, но песок тут оказался такой рыхлый, что увязали ноги. Каждый шаг давался с трудом.

Бобби вспомнил Лайзу, блондиночку из лабораторий Паломар. Вот бы ее сюда. Найдет на нее романтическая блажь прогуляться с хахалем под теплым дождичком, глядь — а навстречу Бобби рука об руку с чужим мужиком. Ну и физиономию она скорчит, когда узнает, что он изменяет Клинту.

Бобби рассмеялся, но уже нормальным, не страшным смехом.

— Ты чего? — спросил Фрэнк.

Ответить Бобби не успел. Невдалеке показалась темная фигура. Только это была не Лайза, а какой-то мужчина. Он двигался навстречу путникам. Откуда он взялся? Только что вокруг никого не было.

— Это он, — вздрогнул Фрэнк. Даже на расстоянии незнакомец казался великаном. Заметив путников,