– Они предали меня.
– Я хочу поговорить со своими родителями, – потребовал Марти.
– С моими родителями, – ответил Другой.
– Позови их к телефону.
– Чтобы ты снова лгал им?
– Немедленно позови их к телефону, – сказал Марти сквозь зубы.
– Они уже не смогут больше слушать твое вранье.
– Что ты сделал?
– Они не смогли дать мне то, в чем я нуждался. Поняв, что случилось самое страшное, ужас уступил место горю. На мгновение Марти не мог справиться с голосом. Другой сказал:
– Все, что мне было нужно – это их любовь.
– Что ты сделал с ними? – теперь Марти кричал. – Кто ты, что ты такое, черт возьми, откуда ты взялся! Что ты с ними сделал?
Не обращая внимания на вопросы, Другой продолжал задавать свои собственные:
– Ты и Пейдж настроил против меня? Мою Пейдж, мою Шарлотту и мою дорогую Эмили? У меня есть какая-нибудь надежда вернуть их или мне придется их тоже убить? – голос дрожал от эмоций. – Господи, осталась ли настоящая кровь в их венах, люди ли еще они, или ты превратил их во что-то еще?
Марти понял, что не может больше с ним разговаривать. Было бы сумасшествием пытаться делать это. Как бы они ни были похожи внешне, какие бы одинаковые голоса у них ни были, ничего общего между ними не было. По большому счету они отличались друг от друга так резко, как могли отличаться представители разных планет.
Марти отключил телефон.
У него так сильно дрожали руки, что он выронил телефон.
Когда он повернулся от окна, то увидел девочек, которые стояли вместе, взявшись за руки. Бледные, напуганные, они во все глаза смотрели на него.
Пейдж тоже вернулась сюда, услышав его крики, когда включала электрические батареи в одной из комнат.
Лица его родителей встали перед глазами, бережно хранимые воспоминания родительской любви всколыхнули его душу. Он решительно подавил их. Если он сейчас поддастся горю, потеряет драгоценное время, оплакивая их, он тем самым подпишет смертный приговор Пейдж и девочкам.
– Он здесь, – сказал Марти. – Он идет сюда, и времени у нас очень мало.
Те, кто изгонит жадности грех, грех зависти лучшей сочтут из утех.
Те, кто и зависть захочет изгнать, новые карты Ада творят.
Тот, кто стремится весь мир изменить, жемчугом святости себя возомнит.
И встав на сей благородный путь, уйдет от того, чтоб в себя заглянуть.
Смейтесь над тиранами и трагедиями, которые они несут за собой.
Такие люди приветствуют наши слезы, как доказательство раболепия и покорности, а наш смех обрекает их на бесчестье и позор.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
НОВЫЕ КАРТЫ АДА
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Он стоит на кухне в доме родителей, наблюдая в окно за падающим снегом. Он дрожит от холода, с волчьим аппетитом доедает остатки мяса с хлебом.
Наступает один из тех решающих моментов, которые определяют, кто действительно герой, а кто обманщик. Когда все вокруг плохо, когда одна трагедия следует за другой, когда надежда кажется уделом только идиотов и дураков, как поступают в таких случаях Гаррисон Форд, или Кевин Костнер, или, скажем, Том Круиз, или Уэсли Снайпс, или Курт Рассел? Отступают? Нет, никогда. Немыслимо. Они же герои. Они упорно продолжают идти вперед. Они грудью встречают опасность. Они не только защищаются, но и наступают. Из фильмов, в которых вместе с героями он переживал самые тяжелые моменты, он знает, как справиться с эмоциональным опустошением, умственной депрессией, физическим насилием в большом количестве и даже с угрозой чуждой власти на земле.
Двигайся, двигайся, вызывай на бой, бросай вызов, наноси удар и побеждай.
Он не должен больше думать о трагедии, произошедшей с родителями, и об их смерти. В любом случае существа, которых он уничтожил, наверняка не были его настоящими матерью и отцом. Они тоже притворялись, как и тот, который отнял у него жизнь. Может, ему не суждено вообще узнать, когда настоящие его родители были убиты и заменены этими, но в любом случае он должен отложить скорбь на
