— Ну вот, теперь вы поняли разницу между «удобно» и «неудобно»? Вам все ясно, не так ли? — добавил он, взглянув на Бруно, сидевшего на полу возле ног Сильвии.
— Да, — едва слышно отвечал Бруно. Столь короткий ответ был для него делом совсем необычным; но я заметил, что у него был ужасно усталый вид. Выговорив это словечко, он вкарабкался на колени к Сильвии и положил голову к ней на плечо. — Боже, какая уйма стихов! — прошептал он.
Глава двенадцатая
САДОВНИК-МУЗЫКАНТ
Другой Профессор с тревогой наблюдал за ним.
— Младшего детеныша однажды придется уложить в постель, — с авторитетным видом произнес он.
— Почему это однажды? — отозвался Профессор.
— Да потому что дважды это сделать невозможно, — пояснил Другой Профессор.
Профессор всплеснул руками.
— Он просто чудо, не так ли? — обратился он к Сильвии. — Никто другой не смог бы объяснить причину этого, да еще так быстро. В самом деле, его не уложишь дважды! Его ведь невозможно разделить на две половинки!
Услышав это, Бруно тотчас проснулся и отвечал:
— Я вовсе не хочу, чтобы меня разделили на две половинки…
— Это можно наглядно представить на диаграмме, — проговорил Другой Профессор. — Подождите минутку, у меня мелок затупился…
— Осторожно! — испуганно воскликнула Сильвия, следившая за ним. — Если вы будете держать нож таким образом, вы можете отрезать себе палец!
— А если вы его и впрямь отрежете, пожалуйста, отдайте его мне, — подумав, попросил Бруно.
— Ну, вот, — проговорил Другой Профессор, прочертив на доске линию и поставив на концах ее буквы «А» и «В», а посередине — «С». Позвольте, я все объясню. Если АВ разделить пополам в точке С…
— …то он утонет, — решительным тоном заявил Бруно.
Другой Профессор удивленно умолк.
— Утонет? Что утонет?
— СкарАБей, конечно, что же еще? — отвечал Бруно. — Две его половинки утонут в озере.
Тут вмешался Профессор, поскольку Другой Профессор был сам озадачен своей диаграммой.
— Если я говорю: «Это повредит ему», я имею в виду раздражение нервов…
Другой Профессор, казалось, понял.
— Действие нервов, — поспешно начал он, — проявляется в некоторых людях на удивление медленно. Был у меня друг. Так вот, если его припалить раскаленной кочергой, он мог почувствовать это спустя несколько лет!
— А если его слегка ущипнуть? — прошептала Сильвия.
— Ну, тогда он, конечно, почувствовал бы это лет через пятьдесят. А может быть, и вовсе не успел бы почувствовать. Это ощутили бы его внуки…
— Не хотел бы я быть дедом такого ущипнутого внука, сэр! — прошептал Бруно. — Он может почувствовать это в тот самый момент, когда ты просто счастлив!
Возникла неловкая пауза. Я заметил, что он пристально смотрит на меня.
— Ну, ведь не всегда же ты будешь испытывать счастье, Бруно, не так ли?
— Не всегда, — задумчиво отозвался мальчик. — Порой, когда меня буквально переполняет счастье,
