никогда не возражают против того, чтобы быть съеденными. Она сказала: «Зачем таким толстеньким Мышкам зря пропадать?» Она сказала: «Они такие вку-у-усные…» Она сказала: «Если бы ты только мог, ты тоже сказал бы: „О, как мне хотелось бы стать Мышкой, чтобы меня тоже съели!“» А еще она сказала…
— Да у нее просто времени не было наговорить такую кучу чепухи! — недоверчиво оборвала его Сильвия.
— Но ты же не знаешь, как говорят Кошки! — тотчас возразил Бруно. — Они говорят просто уфасно быстро!
Глава двадцать третья
СКАЗКА О КАБАНЧИКЕ
Тем временем гости немного успокоили свой аппетит, и даже Бруно, когда Профессор предложил ему четвертый кусок сливового пудинга, с трудом переводя дух, заметил: «Я думаю, трех кусочков довольно!»
Внезапно Профессор вздрогнул, словно его током ударило.
— Надо же, я чуть было не забыл предложить вам гвоздь нашей программы! Другой Профессор прочтет вам Историю Кабанчика, то есть — я имел в виду — Сказку о Кабанчике, — поправился он. — В ней в начале и в конце есть Вводные Стихи, сами увидите.
— А разве Вводные Стихи могут быть в конце? — удивилась Сильвия.
— Подождите немного, и вы сами все услышите, — отвечал Профессор. — Я не помню точно, нет ли их еще и в середине. — Он поспешно поднялся, и в Банкетном Зале мгновенно воцарилась тишина. Всем хотелось услышать Профессора.
— Дамы и господа, — начал Профессор, — Другой Профессор любезно согласился прочесть нам эту поэму. Она называется «Сказка о Кабанчике». Знаете, он еще никогда никому не читал ее! (По аудитории прокатился шепот изумления.) Так вот, сегодня он прочтет ее нам! (В зале послышались возгласы одобрения, и сам Профессор, держа в одной руке очки, а в другой — ложку, чуть было не взобрался на стол, чтобы удобнее дирижировать хором общих восторгов.) Другой Профессор поднялся, запрокинул голову и начал:
Пташки любят кушать, Я вам доложу. Я по мху сужу. Надевайте гетры: Я под шелест ветра Сказку расскажу. Пташки любят лопать Ветчину, друзья, Радость не тая; Любят устриц лопать И по тине топать — Так же, как и я. Пташки улыбаться Учат малышей И тигрят, ей-ей — Петь, забот не зная, Ротик разевая Прямо до ушей. Птички дремлют сладко Посреди болот, Где удача ждет. Открывайте ж глазки: Будем слушать сказки Старые. Так вот, Жил-был Кабанчик. День и ночь Над сломанной трубой Он плакал и — ни шагу прочь: Никто не мог ему помочь, Он прыгать не умел — точь-в-точь Обижен был судьбой. Верблюд спросил, на берегу Услышав плач и вой: «А вдруг я горю помогу? Ты, может, в плен попал к врагу?» «Ах нет, я прыгать не могу: Обижен я судьбой!» Верблюд задумался слегка: «Подумаешь, герой! Ей-ей, такого толстяка Я не видал еще пока. Но хоть задача нелегка, Давай поспорь с судьбой! Вон — темный лес в двух милях, тень Простерший над рекой. Что ж ты весь день сидишь, как пень? К нему раз десять сбегай в день — И через год, осилив лень, Подпрыгнешь над судьбой!» Верблюд вздохнул — и зашагал Над сломанной трубой. 
