– Да, сегодня все принимали присягу, – говорил Роберт Фицджилберт, – хотя и без особого желания. Достаточно было взглянуть на лица присягающих вельмож Англии и Нормандии, среди них, естественно, были и мои дяди, когда они вкладывали руки в ладони короля, чтобы понять, что они чувствуют.

– Но ведь никто из них не посмеет бросить открытый вызов королю Генриху, – осторожно заметил Уильям де Кресси. – Чтобы сохранить мир с королем, вельможи вынуждены будут присягнуть в верности императрице.

Они все были настроены против решения короля признать дочь своей законной наследницей, зато не жалели похвал по адресу Роберта Глостера, незаконнорожденного сына короля, который, будь он законным наследником, по их мнению, решил бы все проблемы Англии.

Констанс не очень-то интересовали подобные политические разговоры. Вместе со своими суссекскими вассалами она отправилась в свой дом на Хай-стрит. Сопровождал их сильно подвыпивший Роберт Фицджилберт, который никак не хотел пожелать им доброй ночи и отправиться восвояси.

Возможно, принесение присяги в Винчестере еще продолжалось, хотя Констанс и сомневалась в этом. Солнце зашло уже много часов назад, и колокола давно прозвонили к вечерне.

Фицгамелин фыркнул:

– Но что будет после смерти короля? Мы все знаем, чего стоят клятвы в таких случаях.

Все заговорили сразу.

– Что вы думаете о Роберте Клито, сыне герцога Роберта? – спросил де Кресси.

– Есть много людей, – вставил племянник Клеров, – утверждающих, что английский трон должен принадлежать старшему сыну Вильгельма Завоевателя и что Клито, сын Роберта, весьма достойный наследник. Разумеется, мои дяди придерживаются другого мнения, – поспешил он добавить. – Вы знаете, они поддерживали короля Генриха против его брата Вильгельма Руфуса. Король Генрих несколько лет сражался с Клито в Нормандии и так и не смог его вытеснить. Многие аристократы задаются вопросом, почему Англией должен управлять не Клито, а эта юная девица, которую король выдал замуж за германского императора.

– Ха, – пренебрежительно фыркнул Фицгамелин. – Неужели вы не видите, что делает король? Предоставив Солсбери управлять Англией, он ведет войну против Клито в Нормандии, а повседневными делами королевства занимается созданная им армия чиновников: бейлифов, писцов, счетоводов, судейских и сборщиков налогов. И король еще похваляется, что всех этих чиновников он вытащил из грязи и хорошо обучил их делу. Нормандских баронов и графов уже не приглашают на королевские советы, они не могут проникнуть за заслоны из замаранных чернилами писцов, счетоводов и советников, ревниво охраняющих вход в казначейство. Да, уж это благородная братия, ничего не скажешь.

Де Кресси кивнул:

– Но ведь все это делается достаточно разумно и умело. Когда король Генрих нанес сокрушительное поражение своему брату Роберту, старшему сыну Завоевателя, которого все прочили на английский престол после смерти короля Вильгельма Руфуса, король не стал возбуждать всеобщее негодование, приказав казнить своего брата. Нет, король Генрих пожизненно заточил бедного Роберта в тюрьму, где обеспечил ему вполне сносные условия.

– Так же он поступил и с Робертом Беллемом, – заметил Фицгамелин. – Хотя это настоящее чудовище, заслуживающее самой мучительной смерти. Достаточно только вспомнить, как ради своего удовольствия он пытал самых отважных рыцарей. Тем не менее он продолжает жить в роскоши в своей тюремной башне.

Подхлестнув свою лошадь, Констанс догнала сержанта Карсфу.

– По-видимому, с сэром Эверардом случилась какая-то беда, – сказала она маленькому смуглому рыцарю. – Я ужасно беспокоюсь за него. Как вы думаете, что с ним могло произойти?

Он сдержанно ответил:

– У сэра Эверарда много врагов.

Констанс надоело слышать одно и то же. Она и сама прекрасно понимала, что Эверард Сожон не всегда пользуется общей любовью.

– Стало быть, вы, как и другие, верите, что на него было совершено нападение?

Он отвел взгляд:

– Честно говоря, миледи, я не думаю, чтобы сэр Эверард добровольно оставил службу у вас.

В его голосе прозвучали странные нотки. Констанс откинула капюшон и взглянула на него в упор.

– Что все-таки случилось, Карсфу? Как вы думаете, для чего сэру Эверарду могла понадобиться… корова?

– Трудно сказать, – с искренним недоумением ответил он. – Корова могла быть ценным даром для какого-нибудь жителя селения, если бы сэр Эверард хотел получить что-нибудь взамен.

Констанс не могла представить себе, чего сэр Эверард мог бы хотеть от жителей селения. Она хотела расспросить еще кое о чем, но они уже подъехали к дверям ее дома. Встретить госпожу вышел привратник и громко позвал конюха, чтобы тот занялся лошадью миледи.

Де Кресси и Фицгамелин пьяно спорили, что им делать: вернуться в гостиницу с Робертом Фицджилбертом, чтобы еще поболтать за кружкой эля, или устраиваться на ночлег.

Констанс громко пожелала им спокойной ночи. Оба вассала быстро спешились, помогли ей спуститься на землю, преклонили перед ней колени и почтительно поцеловали руку. Она посмотрела поверх их голов на Фицджилберта, который улыбнулся ей в ответ.