вспоминала, что ощущала в его объятиях. И он не позволял ей забыть об этом – издевался над ней, даже унижал. Констанс вдруг поняла, что он хочет, чтобы она пресмыкалась перед ним, умоляла его повторить то позорное насилие, которое он над ней учинил.

Она попробовала выдернуть свои руки из его лап.

– Вы… вы просто уличная шваль! – выпалила она. – Вон из моего дома, пока я не позвала слуг!

Его глаза лукаво заблестели.

– Ну что ж, кричите, зовите их.

Тяжело дыша, Констанс смотрела на него злыми глазами.

– Сейчас позову, – сказала она.

– Ах, моя милая графиня, моя сказочная принцесса несравненной холодной луны. Неужели вы забыли, что это я, а не кто иной, крепко держал вас в объятиях? Неужели вы забыли, как вы извивались и кричали, как вонзали мне в спину ногти, стараясь всецело, слышите, всецело, завладеть мной? – тихо и медленно протянул он. – И находились мы не в мягкой постели, которая располагает к неге, а проделывали все это стоя, как поступает в таких случаях – как это вы изволили выразиться? – «уличная шваль».

– Вы изнасиловали меня.

– Вы сами знаете, что это неправда. – Держа ее одной рукой, Сенред стал расшнуровывать лиф ее платья. – Ваши глаза откровенно признаются, что вы не возражали бы против повторения того, что было.

– Однажды вы были моим пленником, сидели на цепи, – сказала, как выплюнула, она. – Если вы посмеете притронуться ко мне, клянусь, я…

Он приложил палец к ее губам:

– Не надо умолять меня, дорогая графиня. В отсутствие посланника Клеров, который положил глаз на ваш туго набитый кошелек, я сам совершу жертвоприношение.

Сенред сорвал с себя рубашку и зашвырнул ее в темный угол.

– Вы сумасшедший! – воскликнула она.

– Именно так меня часто называют.

Он с силой притянул ее к себе. Прежде чем она смогла оказать хоть какое-то сопротивление, его губы уже целовали ее, раздвигали ее губы. Его язык углубился в ее рот. В негодовании Констанс пыталась вырваться, но у нее ничего не получилось.

Целуя ее, он одновременно круговыми движениями ласкал ее волосы, согревая живительным теплом не только ее шею, но и все тело.

Она даже не могла пошевелиться. Его настойчивые поцелуи все шире раздвигали ее ноющие губы.

Констанс застонала. Она чувствовала прикосновение его твердой, возбужденной плоти. Нетрудно было догадаться, что каждым своим движением он разжигает в ней чувственное пламя.

Она вонзила в его руки ногти и прижалась к нему. Поцелуй за поцелуем пробивали брешь в ее не слишком-то настойчивом сопротивлении. Этот безумец, все время снившийся ей в кошмарных снах, испытывал непреодолимое желание вновь обладать ею.

Меж ее бедер вспыхнуло сильное, непокорное пламя, в груди запульсировала кровь, болезненно напряглись соски. Когда Сенред отодвинулся от нее, он с трудом переводил дух и на его влажных губах сохранялся аромат ее кожи. – Милая графиня, – хрипло пробормотал он. – Этого-то я и хочу все время с той ночи, когда впервые обладал вами.

Он с новой силой принялся ласкать ее.

Констанс всхлипнула. Пожалуй, не выпей столько вина, она вела бы себя смелее, попыталась бы его оттолкнуть, во всяком случае, могла бы оказать сопротивление. Сейчас же все ее попытки высвободить руки оказывались безуспешными.

– То-то и оно, дорогая. – Его пальцы уже расшнуровали лиф ее платья. – На этот раз я хочу иметь вас обнаженной.

«Обнаженной?» Констанс почувствовала, что ее мысли проясняются. И смогла отодвинуться достаточно, чтобы ударить его.

Однако Сенред ловко уклонился, и кулак пролетел над его плечом. Но прежде чем она успела кинуться к двери, он схватил ее за руку и потащил к кровати. Затем толкнул ее, и она упала, раскинувшись, на постели.

– А этот хлыщ имеет вас?

– Имеет меня? Похоже, вы принимаете меня за потаскуху. – И она изо всех сил ударила его в лицо.

Но Сенред как будто этого даже не заметил, спокойно расшнуровывая ее корсаж, а затем принимаясь за шелковые юбки. Он небрежно бросил ее одежду на пол и схватил ее за рукав сорочки. Констанс услышала, как затрещала рвущаяся ткань.

Затем он навалился на нее.

– Вы благоухаете, как цветы, я до сих пор помню ваш запах.

Не обращая внимания на ее кулачки, он забрал в обе ладони ее волосы и зарылся в них лицом.

Тогда Констанс лягнула его ногой. Он чуть-чуть попятился, она лягнула его опять – на этот раз прямо в живот. Тяжело дыша, Констанс подкатилась к краю кровати. Но Сенред удержал ее, навалившись сверху.

Затаив дыхание, Констанс перестала отбиваться. Он буквально пригвоздил ее к кровати своей тяжестью, а его губы целовали нежный изгиб ее шеи.