Сури во все глаза глядел на красный инъектор на столе. Он совершенно точно догадывался, что в инъекторе. Ксеникс. Или альфаран. Любая штука, которая развязывает язык качественно и быстро. У ксеникса есть два недостатка. Один – тот, что человек под его воздействием говорит правду и только правду. Другой – что после того, как действие препарата прекратится, высшая нервная система слишком часто остается пораженной. Все, что выше позвоночника, не действует. Человек превращается в овощ. И если полковник не спешил закатывать Сури рукав, это могло означать две вещи: первое: ему не обязательно слышать от Сури правду. Второе: он надеется использовать Сури и в дальнейшем, а для этого Сури-овощ ему вовсе не нужен.

– Откуда ты знаешь Эйрика ван Эрлика? – спросил Трастамара.

– С Ишарны, ваша светлость, – необычайно быстро и покорно отвечал Сури, – я помогал сбывать ему кое-какой товар. На Лене нас вновь свел помощник губернатора, Чинша.

– Ван Эрлик дружит с губернатором?

– Я не знаю, ваша светлость. Но мы всегда полагали, что это так, потому что таможня не имеет ничего с кораблей ван Эрлика, если те оказываются на орбите Лены.

– Что просил ван Эрлик тебя на этот раз?

Сури сглотнул.

– Оружие. Сканеры. Локальный гиперпереходник. Еще он просил проверку на имплантаты.

– Ван Эрлик встречался в твоем кабаке с харитом. Откуда пришел харит?

– Ах, ваша светлость, ничего подобного! Это был таир, обыкновенная канарейка, просто он был болен и не покраснел при виде самки…

Трастамара положил руку на красный инъектор.

– Ты знаешь, что это такое, Сури?

Маленький ресторатор кивнул.

– Я хотел бы работать с тобой дальше, Сури, – соболезнующе сказал Трастамара. – Но еше больше я хочу узнать про харита, с которым встречался ван Эрлик.

– Я ничего не знаю, – зашептал с округлившимся от ужаса глазами ресторатор.

Чьи-то лапы закатали ему рукав. Негромко щелкнула пружина инъектора.

– На планете есть колония харитов? – спросил полковник.

– Да.

– Когда она возникла?

– Лет… четырнадцать назад. Как только кончилась война. Было несколько кораблей, которыми управляли люди, но на них привезли харитов. Люди боялись, что Харит просто сотрут на термоядерной терке. Они увезли несколько семей, говорят, психологов. Говорят, даже в конце войны только харитские психологи могли поверить, что люди действительно способны уничтожить их мир.

– Где они живут?

– Не знаю. Есть человек, родом с Харита, Илик-Ка, который знает, как с ними связаться. Когда появился ван Эрлик, я связался с ним, а он – с харитами. Они не доверяли даже ван Эрлику – они не пустили его к себе.

Ресторатор умолк. Полковник Трастамара задумчиво разглядывал скорчившегося в кресле человечка.

– У меня есть двадцать четыре стандартных часа, – сказал полковник, – чтобы оформить эти данные официально. Если за это время ты узнаешь, откуда взялся твой вчерашний гость, считай, что я тебя не видел.

У дверей ресторанчика ждала майор Син.

– Сэр, – сказала Родай, – мы отпустили ван Эрлика и дали ему в напарники Чеслава. И что сделал ван Эрлик? Он отправился сначала на Харит, а потом на Лену. Он стал разыскивать существо, которое способно принять любое обличье на свете. В том числе и обличье приставленного к нему агента.

Полковник некоторое время смотрел на вечернюю улицу. Зеленое солнце таяло в белых облаках, и верхушки деревьев, казалось, трогали небо. Потом повернулся к женщине.

– Майор, не верьте фильмам ужасов. Обычный харит не может стать сколько-нибудь достоверной копией человека. А эта тварь, которую они подобрали на Лене – обычный харит. Думаю, что дело обстоит гораздо хуже, чем вы предполагаете.

Полковник уже садился во флайер, когда к нему, козырнув, подошел один из спецназовцев.

– Сэр, там родственник посетителя. Рвется поговорить.

– Всего один? Я думал, здесь соберется полпланеты.

– Он из губернаторской резиденции. Имя – Тарун.

Полковник кивнул – вскоре под прозрачный колпак машины нырнул приземистый человечек.

– Какое у вас дело, милейший? – спросил Трастамара.

– Видите ли, – сказал Тарун, суетясь и наклоняя голову так, словно он хотел встать на колени, – моего брата застали в ресторане уважаемого Сури Шаури.

– И?

– Я слышал, что ваша светлость интересуется дружбой между господином губернатором и Эйриком ван Эрликом…

Тарун остановился.

– Говори.

– Эйрик ван Эрлик всегда был личным гостем губернатора, когда он прилетал на Лену, и часто случалось, что после этих посещений от налетов ван Эрлика страдали люди, так или иначе губернатору неугодные.

– Это все, что ты знаешь?

– Видите ли, сэр… э…

– У тебя двадцать секунд.

– Эйрик ван Эрлик улетел на личной яхте губернатора. Некоторые люди, которые… э…

– Пять секунд.

– Вот коды «жучков» яхты.

Полковник Трастамара молча взял протянутый чип.

– Э… Я могу надеяться, что невинные развлечения моего брата не будут включены в отчет о происшедшем?

– Вполне, – уронил полковник.

Полковник Трастамара вернулся на орбиту к утру. Личная его каюта на «Астарте» была длиной с койку, а шириной – с койку и приставленную к ней тумбочку. Трастамара с тоской подумал о ленских гостиницах с гидромассажными ваннами и встроенными гравитационными генераторами, компенсирующими низкую тяжесть планеты. Увы, кроме генераторов в ванны наверняка были встроены и жучки.

Трастамара ни секунду не сомневался в том, что произошло. Губернатор принял своего старого друга Эйрика ван Эрлика и обихаживал его до тех пор, пока ему не донесли о том, что случилось на Аркуссе.

Возможно, губернатор перепугался. И решил, что человек, угнавший орбитальный крейсер класса «Адрон», слишком опасен, а вот двести миллионов, напротив, могут пригодиться. Но с куда большей вероятностью губернатор догадался, что дело нечисто.

О том, что «Эдем» попал в руки Службы Опеки, знали как минимум два десятка человек, а, как говорит старая поговорка, «что знают двое – знает и свинья», хотя как «свинья» – плодовитая лоеллианская водоросль, служащая источником дешевого протеина для бедных слоев империи, может чего-то знать, полковник Трастамара не понимал. Впрочем, вроде бы «свинья» в древности значила какую-то другую пищу. Из чего следовало заключить, что «свиньи» за эти века сильно изменились, а вот люди – нет.

Следовало исходить из того, что губернатор Лены узнал, что у ван Эрлика нет «Эдема». А стало быть, губернатор узнал о заговоре.

Продолжать или нет?

Комм вспыхнул в полной темноте, как тормозные огни перед столкновением. Трастамара утопил кнопку связи.