— Я дремала у Патрика под боком на случай, если он очнется, — пояснила Розамунда.

— Ну, так больше ты этого делать не будешь. Ступай и спи в отдельной комнате! — отрезала Мейбл.

— Это за соседней дверью, — поспешно сообщил Том, опасаясь, что его кузина начнет спорить. — И я непременно найду тебе подходящую помощницу из здешней прислуги, Мейбл. Идем, Розамунда. — Он взял кузину под локоток и вывел из спальни.

— Итак, милорд… — Мейбл посмотрела на Адама в упор. — И что вы обо всем этом думаете?

— Сам не знаю, — признался Адам, растерянно взглянув на старушку. — Я надеялся, что к этому времени он уже полностью оправится от удара. Однако врач говорит, что это вполне обычный случай, когда выздоровление затягивается и больной медленно восстанавливает силы. Мастер Ахмет уверен, что в ближайшие дни отец откроет глаза.

— А что вы думаете о моей госпоже, милорд? — пожелала знать вездесущая Мейбл.

— Я думаю, что она любит отца больше жизни, Мейбл. Я молю Господа о том, чтобы он поправился и они могли пожениться и жить вместе, — с чувством отвечал Адам.

— Теперь я вижу, что вы похожи на своего отца, — важно кивнула Мейбл. — Поначалу я и сама не верила, что это приведет к чему-то хорошему. Я ведь заботилась о Розамунде с колыбели и старалась ее защищать, как могла, от любых обид. Ей повезло с мужчинами. И Хью, и Оуэн в ней души не чаяли. Но ее чувства к этим мужчинам не идут ни в какое сравнение с тем, что она испытывает к вашему отцу. Я в жизни не видывала подобной любви. И вряд ли такое встречается часто. Поглядеть на них вместе — все равно что в сказке побывать, милорд, — заключила старушка.

— Со своей стороны я могу сказать лишь одно: никогда в жизни мой отец не был таким счастливым, — добавил Адам. — Моя мать умерла во время родов, когда на свет появился я, но все говорят, что отец был к ней очень привязан. И до некоторых пор у него не возникало желания жениться. Однако когда он впервые заговорил со мной о твоей хозяйке, Мейбл, его лицо прямо-таки светилось. Такова сила его любви. Его счастье можно было пощупать руками.

— Ну да, в точности как отец, — проворчала Мейбл, с улыбкой глядя на молодого человека. — Ну ладно, теперь ступайте по своим делам, а я присмотрю за вашим отцом, пока моя хозяйка отдыхает.

Адам улыбнулся, низко поклонился и вышел, оставив Мейбл у постели отца.

А Мейбл села в кресло и стала мрачно размышлять о том, в какой переплет угодила ее любимая Розамунда. Патрик Лесли как будто спал. Его дыхание стало более глубоким и ровным. Мейбл сокрушенно покачала головой. Прошло уже больше недели, а граф так и не пришел в себя. Есть ли еще надежда на то, что он поправится? Она устроит допрос с пристрастием этому иноземному врачу. Пусть только он явится проведать пациента. Мейбл поудобнее устроилась в кресле и продолжила неотрывно смотреть на графа Гленкирка. Бедняга!

Розамунда прилегла не раздеваясь, поскольку не собиралась спать долго. Но как только ее голова коснулась подушки, она тут же провалилась в глубокий сон, от которого очнулась только через двадцать четыре часа. Она открыла глаза, в спальне суетилась Люси, готовя для Розамунды ванну. Ванна уже стояла перед очагом, и над поверхностью горячей воды завивались струйки ароматного пара.

— Который час? — сонным голосом спросила Розамунда.

— Недавно перевалило за полдень, миледи, — отвечала Люси.

— И сколько я проспала? — тут же осведомилась Розамунда.

— Да почитай целые сутки, миледи. Мейбл велела приготовить для вас ванну, а уж потом будить, — сообщила Люси, присев в реверансе.

— Где Филиппа?

— Лорд Том повел ее в замок, миледи. Он сказал, что девочке давно пора быть представленной ко двору. — Люси не прочь была поболтать.

Розамунда поспешно встала с кровати, пересекла комнату и распахнула дверь в спальню, где лежал больной. Мейбл сидела у постели графа и вязала.

— Почему ты позволила мне так долго спать? — с трудом сдерживая досаду, спросила у няньки Розамунда. Первым делом она поспешила к постели больного, опустилась на колени и пощупала лоб. Он был прохладным. Никаких признаков лихорадки. — Теперь я буду сидеть возле него, — решительно заявила Розамунда.

— Нет, Розамунда Болтон. Теперь ты примешь ванну и приведешь себя в порядок. Никогда в жизни от тебя не разило потом так, как сейчас. Неужели тебе самой не противно? И волосы вымыть не забудь. А когда ты вымоешься и переоденешься в свежее платье, то сядешь за стол и как следует поешь. После этого, так и быть, я разрешу тебе посидеть возле твоего суженого, но не раньше!

Розамунда готова была накричать на Мейбл, но передумала. Какой смысл доказывать, кто из них главный? Тем более что никакой спешки нет. Патрик ни в чем не нуждается. У него нет лихорадки, и его ничто не беспокоит. Целые сутки он обходился без ее присутствия, и не случилось ничего непоправимого. Еще один час ситуацию не изменит.

— Да, Мейбл, — послушно произнесла Розамунда. Мейбл тихонько рассмеялась.

— Ну-ну, я рада, что ты еще не забыла, что значит слушаться старших! — шутя поддразнила она свою воспитанницу.

Розамунда вернулась в свою комнату и с помощью Люси избавилась наконец от платья, в котором проходила почти десять дней. И только теперь осознала, что никогда в жизни не относилась с таким пренебрежением к своей внешности. Она даже удивилась, как это Тому хватило терпения промолчать. Ведь он был в этом смысле чрезвычайно щепетильным джентльменом. Розамунда забралась в дубовую ванну, и теплая ароматная вода ласково обняла ее тело, изгоняя из него усталость, которую прежде Розамунда даже не замечала. Она блаженно вздохнула.

— Люси, согрей полотенце перед огнем, — приказала Розамунда служанке, прежде чем начала намыливать свои пышные золотисто-каштановые волосы душистым мылом.

Она сделала это несколько раз, и каждый раз Люси хорошенько промывала ее волосы чистой водой, а потом замотала их в полотенце и закрепила этот тюрбан на самой макушке. Теперь Розамунда могла вымыться сама. Она была неприятно удивлена, обнаружив, какая она грязная. Но ведь с самого приезда у нее не было свободной минуты, чтобы отряхнуть хотя бы дорожную пыль. Наконец, закончив мытье, Розамунда вылезла из ванны, и Люси тут же закутала ее в теплое полотенце.

— Дай мне щетку для волос, Люси, — приказала леди Фрайарсгейт, усаживаясь поближе к огню.

— Вот она, миледи. — Люси подала хозяйке густую щетку. Розамунда распустила волосы, старательно расчесала их и высушила у огня. Затем она надела свежее платье и со стыдом подумала про себя: а вдруг Патрик пришел бы в себя и увидел свою Розамунду грязной и нечесаной, ничуть не лучше какой-нибудь уличной потаскухи? Розамунда старательно разгладила золотисто-рыжий бархат своего нового платья. Собрав волосы в тяжелый узел на затылке, она закрепила их красивым золотым гребнем, а потом расправила на талии широкий кушак с золотым шитьем.

— Госпожа Мейбл велели вам покушать, миледи, — напомнила Люси. — Я уже сбегала на кухню и предупредила, что вы проснулись. Теперь мне стоит дернуть вот за этот шнурок, чтобы зазвенел колокольчик, и вам подадут обед. — И она сильно дернула за шнурок. — Очень удобное приспособление, не так ли, миледи?

— Да, очень удобное, Люси, — согласилась Роза-мунда. — Пожалуй, нам стоит поломать голову над тем, нельзя ли провести такие шнурки у нас во Фрайарсгейте. Может, тогда ты не будешь часами торчать на кухне с поварихами?

— Ох, миледи! — Люси зарделась от смущения.

Лакей постучал в дверь и внес поднос с обедом. Передал поднос Люси, отодвинул ванну от очага и поставил на ее место небольшой столик, до сих пор остававшийся возле стены. Когда стол оказался перед креслом Розамунды, лакей забрал у Люси поднос и опустил на стол. Коротко поклонился и вышел из комнаты.

Розамунда принялась за еду. Она удивилась своему аппетиту, ведь за все время ее пребывания в Эдинбурге ей ни разу не захотелось поесть как следует. Повар приготовил для нее четыре крупные креветки, вываренные в белом вине. Она с удовольствием съела их, пока они были горячие. Затем пришла очередь сочного ростбифа и румяного пирога с крольчатиной. На соседнем блюде лежали грудка жареного каплуна,