Он попросил Элвайзу наложить на него чары, чтобы он заснул и проспал до тех пор, пока Хана не родится вновь.

— Это может быть очень нескоро, — сказала Элвайза, когда Тьерри рассказал ей обо всем, что произошло с ним. — Похоже, что ее душа была проклята. Могут пройти сотни лет… даже тысячи.

Тьерри было все равно.

— И ты сам можешь умереть, — добавила Элвайза. Глубокий взгляд ее светло-карих глаз был серьезным и сочувственным. — А если учесть, кем ты стал… не думаю, что существа, подобные тебе, рождаются вновь. Ты можешь просто… умереть навсегда.

Тьерри лишь кивнул в ответ. Он боялся всего двух вещей: того, что Майя найдет его, когда он будет спать, и того, что он не узнает, когда нужно проснуться.

— Второе я могу уладить, — подумав, сказала Элвайза. — Вы каким-то образом связаны. Ваши души едины. Когда она опять родится, голоса с той стороны шепнут тебе об этом.

Как разрешить первую проблему, Тьерри догадался. Он сам вырыл себе могилу. Это было единственное место, где он мог рассчитывать на покой и безопасность.

Элвайза дала ему настой корней и коры, и Тьерри отправился спать.

Он проспал долго. За это время произошла великая битва, после которой Элвайза выгнала из племени Майю и ее сына Реда Ферна, приказав им держаться подальше от ведьм. Потом возникло Царство Ночи и прошли целые тысячелетия, в течение которых изменялся мир людей. Когда Тьерри наконец проснулся, мир стал совсем другим — с цивилизациями и городами. И он знал, что где-то, в каком-то из этих городов родилась Хана.

И он начал искать ее.

Он был скитальцем, бродягой, потерянной душой без дома и близких. Но убийцей он не был. Он научился добывать кровь не убивая, находил добровольных доноров, но не охотился на перепуганных жертв.

Он заглядывал в каждую деревню, мимо которой проходил, изучал новый мир, окружавший его, и всматривался в каждое лицо, которое ему попадалось. Большинство общин были рады принять этого высокого молодого человека в пыльных одеждах и с пронзительным взглядом. Но он оставался на каждом месте ровно столько, чтобы убедиться, что Ханы там нет.

Он нашел ее в Египте. Ей было шестнадцать. И ее звали Ха-накт.

Тьерри сразу узнал ее, потому что она была такой же высокой, светловолосой, сероглазой и прекрасной.

Она совсем не изменилась, за исключением одного.

На ее левой щеке, там, где к ней когда-то прикоснулись пальцы Тьерри, испачканные ее же кровью, образовалась красная отметина, похожая на кровоподтек. Будто на ее безупречно чистой коже появилось пятно краски.

Это было напоминание о том, что случилось с ней в прошлой жизни. Незаживающая рана.

Это была его вина. Стыд и горе переполняли Тьерри. Он обнаружил, что другая девочка, Кэт, которая была подругой Ханы в ее прошлой жизни, опять находилась рядом с ней. И здесь они были подругами. Может, лучше оставить ее одну в этой жизни и даже не пытаться заговорить с ней?

Но он забыл о Майе.

Вампиры не умирают.

Жизнь иногда преподносит сюрпризы. Именно в тот момент, когда Тьерри подумал о Майе, в вестибюль кто-то вошел. Все еще оставаясь в прошлом, Тьерри решил, что это, возможно, кто-то из круга, и смутился из-за того, что его застали врасплох. Но затем его сердце забилось быстрее, а мышцы сильно напряглись.

Перед ним стояла Майя.

Он не видел ее уже сотни лет. В последний раз это произошло в Квебеке, когда Ханна носила имя Аннеты.

А Майя ее убила…

Тьерри поднялся.

Она была по-прежнему красива. Но для Тьерри ее красота была все равно что радужные пузыри на поверхности нечистот. Он ненавидел ее больше, чем кого бы то ни было.

— Значит, ты нашла меня, — спокойно произнес он. — Я знал, ты в конце концов появишься.

Майя ослепительно улыбнулась:

— Ее я нашла раньше.

Тьерри замер.

— Это очень хороший амулет. Мне пришлось ждать, чтобы застать ее одну, и она пригласила бы меня зайти в дом.

У Тьерри заныло сердце. Он почувствовал, как оно бешено колотится в груди, словно пытаясь вырваться и устремиться к Ханне — прямо сейчас!

Как же он мог оказаться таким дураком? Ханна добра и наивна! Разумеется, она могла пригласить в свой дом любого. И она считала Майю другом.

Но может, хоть кольцо не дало подчинить ее сознание… если только Ханна не сняла его. А она, скорее всего, избавилась от кольца.

— Что ты с ней сделала? — сдавленным шепотом спросил он.

— О, ничего особенного. В основном мы просто побеседовали. Я сказала, что ты, возможно, будешь груб с ней, если все будет не по-твоему.

Майя склонила голову набок и, не спуская с Тьерри глаз, ожидала его реакции. Но Тьерри сдержался. Он просто стоял, молча наблюдая за ней.

Она не изменилась за прошедшие тысячелетия. Она никогда не менялась, никогда не старела, никогда не уставала. И она никогда ни в чем не уступала.

Иногда он думал, что следовало бы просто привязать себя к ней, найти бездонную пропасть и прыгнуть туда. Избавить мир от двух старейших вампиров и от всех бед, которые несет людям Майя.

Но он помнил о своем обещании Хане.

— Какая разница, что ты ей сказала, — холодно произнес он. — Ты ничего не понимаешь, Майя. Сейчас другое время. Она все помнит и…

— И ненавидит тебя. Я знаю. Бедный малыш… — Вид у Майи стал притворно-сочувствующим. Глаза ее засверкали переливчато-синим цветом.

Тьерри заскрежетал зубами.

— И я пришел к решению, — продолжил он ровным тоном, — что круг должен быть разорван. И есть способ это сделать…

— Я знаю, — сказала Майя прежде, чем он успел закончить. — Ты можешь отказаться от нее. Уступить мне.

— Да.

Теперь уже Тьерри застал ее врасплох. В глазах у Майи вспыхнуло неподдельное удивление.

— Это мое «да», по крайней мере, касается первого, — закончил он. — Я покидаю ее.

— Ты не покинешь. Ты не сможешь.

— Она счастлива в этой жизни. И она… не хочет меня знать. — Что ж, как бы эти слова ни было трудно произнести, он сделает это. — Она помнит все… не знаю почему, но помнит. Может быть, потому, что она так близка к своей первоначальной сущности. Может, каким-то образом воспоминания всплыли в ее памяти. А возможно, это действие гипноза. Но в любом случае она больше не хочет меня знать.

Майя заинтересованно наблюдала за ним. Взгляд ее сумрачно-фиолетовых глаз стал глубоким, губы приоткрылись.

Внезапно она отвела взгляд и едва заметно улыбнулась:

— Она помнит все? Ты действительно так думаешь?

Тьерри кивнул.

— Когда-то я причинил ей лишь боль и страдания. Думаю, она это понимает. — Он вздохнул и опять поймал взгляд Майи. — Поэтому я завершаю круг… сейчас же.