— О чем ты думаешь? — тихо спросила Пирия.

— Ни о чем важном, — солгал он.

Казалось, она приняла ответ и посмотрела на спящего Банокла.

— Он не выглядит обеспокоенным предстоящим поединком.

— Он не из тех, кто о чем-то беспокоится, — улыбнулся микенец. — Он не размышляет о прошлом и не боится будущего. Для Банокла существует только настоящее.

— Хотела бы я быть на него похожей. Прошлое цепляется за меня, а будущее страшит меня. Какое-то время я знала, где нахожусь, и была довольна своей жизнью. Это продлилось недолго.

— Тогда сегодня мы будем как Банокл, — предложил он. — Мы сыты и сидим в безопасности у огня. Светят звезды, и нам не грозит опасность. Давай наслаждаться этим моментом, пока он длится.

Великан начал просыпаться, когда Каллиадес не слишком нежно толкнул его своей обутой в сандалии ногой по ребрам.

— Что такое? — спросил он сонно.

— Это на случай, если ты забыл, что должен сражаться с Леуконом, — сказал молодой воин. Банокл усмехнулся и сел.

— Жаль, что мне нечего поставить, — вздохнул великан. — Неправильно устраивать бой без ставок.

Поднявшись на ноги, он заметил Пирию, сидящую в тени скалы. Она не была в его вкусе, но, казалось, прошла вечность с тех пор, как он получал удовольствие от общения с женщиной. Он улыбнулся ей, девушка бросила в ответ ему хмурый взгляд. «Наверное, она ведьма, — подумал великан, — и знает, о чем я думаю». Он виновато отвел взгляд. У костра «Пенелопы» Банокл заметил Леукона, который закинул руки за голову и поворачивал тело из стороны в сторону.

— По крайней мере, он похож на бойца, — заметил великан.

— Я думаю, что нужно поверить в это, — сказал Каллиадес, вставая рядом с ним. — У него удар дальше, чем у тебя. Лучше всего кидаться под его длинные руки и хватать за тело. Сражайся в близком бою.

— Хороший совет, — одобрил Банокл. — Но нужна ставка.

— У нас нет ничего, что мы могли бы поставить. Все, что я получил у Арелоса, я отдал за наш проезд Одиссею.

— Я мог бы поставить свои доспехи.

— Просто сосредоточься на бое.

— Тогда начнем! — воскликнул Банокл. — Я мог бы убить за кувшин вина.

Двое мужчин вместе пошли туда, где у большого костра расположилась команда «Пенелопы». Банокл увидел троянца Гектора, который сидел рядом с Одиссеем. Он не выглядел таким устрашающим в эту спокойную весеннюю ночь, но у великана скрутило желудок при воспоминании о его появлении во время битвы в Трое. Тогда он выглядел непобедимым.

Одиссей встал на ноги и подошел к ним, подозвав Леукона. Идоменей присоединился к ним На нем были сверкающие доспехи, отделанные золотом и серебром. Они искрились в свете огня.

— Может, мы заключим дружеское пари? — предложил Идоменей.

— Я уже говорил об этом, — сказал Банокл. — Но у нас ничего нет. Кроме моих доспехов.

— У твоего друга есть меч, — возразил царь Крита. — Я ставлю против него мои собственные доспехи.

— Отлично! — воскликнул великан. — Меч, Каллиадес. Мы забыли о нем.

— Да, мы забыли, — молодой воин холодно посмотрел на Идоменея. Банокл увидел, что Одиссей тоже выглядит обеспокоенным. Это было странно. У Каллиадеса был шанс выиграть знаменитые доспехи, а он был недоволен. Банокл помрачнел.

— Ты веришь в меня? — спросил он.

— Всегда, — ответил его друг. — Вот меч, — сказал он царю Крита.

Одиссей вышел вперед.

— В этом поединке мы будем следовать правилам Олимпийских игр, — объяснил он. — Вы их знаете?

— Да, — кивнул Банокл, который понятия не имел, о чем говорит царь Итаки.

— Наверное, их нужно объяснить, — быстро вмешался Каллиадес.

— Во время поединка пользоваться только руками. Никакого захвата, дерганья, ударов головой, ногами или укусов. Только кулаки.

— Фу! — фыркнул великан. — В чем тут умение? Удары головой — это часть искусства кулачного боя.

— О, я, очевидно, выразился не очень ясно, — любезно добавил Одиссей. — Давайте еще раз. Если ты нарушишь эти правила, я размозжу твои руки и ноги топором и оставлю гнить на этом пляже. — Он наклонился ближе. — Не усмехайся, полоумный. Посмотри в мои глаза и скажи, шучу ли я.

Банокл посмотрел в злые глаза царя Итаки. Это человек не шутил.

— Хорошо, — согласился он. — Никаких ударов головой.

— Укусов, захватов, ударов ногами и подвохов.

— Вы не упоминали о подвохах, — заметил Банокл с усмешкой.

— Я говорю об этом сейчас. Когда один из борцов падает с ног, его противник отходит в сторону. Упавший должен подняться и коснуться копья, которое будет воткнуто в песок. Если он не захочет продолжать, то ему нужно выдернуть копье и бросить его на землю.

— А если он будет без сознания? — спросил великан с невинным видом.

— Во имя богов, буйвол наступил тебе на голову, когда ты был ребенком?

— Это важный вопрос, — возразил микенец. — Если он без сознания, то не может коснуться копья, правда?

— Если он без сознания, то проиграл, идиот!

— Нужно было просто объяснить это, — добродушно заметил Банокл.

— Человек, которого первым свалят с ног пять раз, будет считаться проигравшим, — продолжил Одиссей. — Все понятно?

— Да, — подтвердил великан. — Когда начнем?

— Когда будешь готов, — ответил царь Итаки. Банокл кивнул, затем нанес сокрушительный удар справа в челюсть Леукону, свалив моряка на землю.

— Я готов, — сказал микенец.

Леукон вскочил на ноги с яростным криком и побежал на него.

— Должен коснуться копья! — закричал Банокл, отступая. Одиссей схватил Каллиадеса за руку, оттащив его прочь. Леукон подбежал к копью и ударил по нему рукой. Затем развернулся и бросился назад. Банокл кинулся на него и налетел на прямой удар слева, который отозвался в каждой косточке его тела. Инстинктивно он отступил назад, и удар справа рассек воздух над его головой. Быстро подскочив, он нанес два удара Леукону в живот. Ему показалось, что он ударил по обшивке корабля.

«Похоже, это займет больше времени, чем я думал», — понял он, когда удар слева пришелся по его виску, подняв его в воздух и отбросив на песок. Великан неуверенно встал, потряс головой, затем выплюнул кровь изо рта.

— Ты можешь ударить. Я позволю тебе это, — сказал он Леукону.

Теперь вокруг собралась вся команда, подошли другие моряки из соседних лагерей, чтобы посмотреть на поединок.

Банокл стал двигаться более осторожно. Это не помогло. Левая рука Леукона продолжала мелькать, прорываясь сквозь его защиту и нанося удары по его черепу. Еще два раза он оказывался на песке и еще два раза поднимался, чтобы ударить по копью. Леукон стал более самоуверенным, стремительно наступая на противника с комбинацией ударов слева и справа. Банокл принял их все, все еще пытаясь найти слабое место моряка. Леукон опоздал с левым ударом. Микенец бросился в атаку, нанеся злой удар прямо в выставленную челюсть гребца. В этот удар был вложен весь вес, который смог собрать Банокл. Здоровяк, шатаясь, попятился назад. Воин перешел в наступление, ударив еще дважды справа, а затем сокрушительный удар слева отправил Леукона на песок.