принципалам только и единственно при возникновении очевидной и непосредственной опасности, по ерунде не беспокоить под угрозой немедленного увольнения» не имело смысла.

— Что намерен предпринять? — спросил Ларри, закуривая.

— Объявлена тревога. Заняли позиции по периметру здания. Оружие и боеприпасы розданы. Обеспечена связь.

— С милицией связались?

— Так точно. Они все в городе. Сказали, что приедут, как будет возможность.

— Они не приедут, — сообщил Ларри. — Им в городе на всю ночь дел хватит. Так что давай самостоятельно. Как это у вас говорят — «первомай»? С праздничком тебя! Пролетарской солидарности. Какие планы?

— Я как раз хотел посоветоваться, Ларри Георгиевич. У нас прожекторы стоят, развёрнуты наружу. Эти сейчас только подтягиваются, сколько — непонятно. Можно посветить, конечно. Но есть опасность, что сразу бросятся.

— Я на тебя удивляюсь, — сказал Ларри и выпустил в сторону начальника охраны облако сигаретного дыма. — Ты же военный человек. Они либо сейчас пойдут, либо через полчаса. Тебе полчаса очень нужны? Позарез? Ты ещё что-то не успел сделать, что ты за свою зарплату должен делать? Скажи, что ты ещё не успел, тогда и будем решать.

Начальник из белого стал синим и испарился.

Через минуту за окнами стало светло от прожекторов.

Платон вылетел из кресла.

— Что это?

— Все хорошо, — сказал Ларри, не отходя от занавески. — Всё замечательно. Эф Эф решил, что у него на диктатуру закона времени немного не хватает. Хочешь посмотреть? Только аккуратно.

Платон выглянул в окно и присвистнул.

— Ого! Со всех сторон так?

— Думаю, да. Посмотри, как красиво…

Нельзя сказать, чтобы снаружи было уж слишком красиво. Но зрелище впечатляло. Преодолевшие забор двойки и тройки неспешно и не скрываясь двигались к особняку. Кандымские легионеры в чёрных бушлатах и залихватски завёрнутой кирзе, будто во всемирно известной сцене из фильма «Чапаев», попыхивая сигаретками, мерным шагом приближались к жмущейся к стенам охране. Оружия в руках не наблюдалось, но понятно было, что просто так не пришли.

Преодолев половину расстояния, легионеры замерли, как по команде, и некто невидимый из-за ёлки отчётливо произнёс:

— Слышь, мужики! Тут такое дело. У нас к вам ничего нету. Нормально будете себя вести — пойдёте домой, к детям и семьям. Можем и бабок на дорогу насыпать. Только так — пушки на землю, три шага назад и лечь…

— Федя? — спросил Платон.

Ларри покачал головой.

— Нет, конечно. Он в городе сидит, ждёт. Кто-то из младших. Дай-ка твой телефончик, мне позвонить надо.

— Куда?

— «Скорую помощь» хочу вызвать, — сумрачно сказал Ларри. — Вдруг кто-нибудь из наших придурков решит из себя героя изобразить… Вот тут-то медики и сгодятся.

Он отошёл от окна и заговорил в трубку. Потом положил телефон в карман и приблизился к окну.

— Что там?

— Интересно, — произнёс Платон, не отрываясь от окна. — Наши ребятки-то… Серьёзные. Зря ты их — придурками…

Метнувшийся к дому авангард пришельцев налетел на автоматные очереди, чёрные бушлаты заметались и исчезли в ёлках, оставив на снегу две неподвижные фигуры. Один за другим стали гаснуть разбиваемые ответным огнём прожекторы.

— Один… Шесть… Восемь… — Ларри считал вспышки выстрелов. — С этой стороны восемь. Умножаем. Под тридцать получается, а то и больше. У нас двенадцать человек всего. Полчаса — максимум. Потом войдут. Если гранатами не начнут забрасывать.

Словно кто услышал — за стеной грохнуло. Полетели стекла, комната наполнилась пылью и дымом. Платона отшвырнуло к камину, вовремя успевший упасть на пол Ларри пополз по-пластунски.

— Залезай быстро внутрь, — скомандовал он. — Камин хорошо клали, из пушки не возьмёшь. Цел?

— Вроде! — проорал Платон. — Говори громче, не слышно ни фига!

— Да и так кричу, это тебя просто шарахнуло немножко! Лезь в камин и подвинься малость, а то мне снаружи не очень уютно. Хорошо, что не топили ни сегодня, ни вчера, сейчас бы мы поджарились, как барашки…

Ларри выудил из-под свитера пистолет и, косясь на Платона, стал снаряжать обойму.

— Знаешь, на кого ты похож с этой гаубицей? — спросил Платон. — На старого мафиози. Ты вообще-то стрелять умеешь?

— Не знаю, — пробурчал Ларри. — Не пробовал. А ты знаешь, на кого похож в этой печке? На чумазого черта. Вечно извозишься в чем-нибудь. Как тебе?

— Совсем обалдели, — Платон провёл ладонью по чёрному от копоти лбу. — Просто беспредел. Что бандитов натравят — никак не ожидал. Что делать-то? Нам отсюда не уйти…

Пол в некогда великолепно отделанной гостиной был завален битым стеклом и обломками штукатурки. Сорванная ударной волной люстра подмяла хумидор с драгоценными сигарами — персональное сокровище Ларри. Плазменный экран, с которым недавно сверялись полученные от Фредди результаты голосования, немного покачался на одном металлическом костыле и ухнулся вниз при очередном разрыве за окном. Посуду смело со стола, вино, вытекшее из опрокинутых бутылок, образовало рядом с камином красную лужу.

В разбитое окно влетел человек — свой, в инфокаровской форме, покатился по полу, вскочил, стал дёргать перекосившуюся при взрыве дверь. С той стороны молотили тяжёлым. Дверь слетела с петель, вбежали ещё четверо, тоже свои. Рывком, как при съёме карточной колоды, придвинули к проёму многопудовый стол. Двое залегли у двери, ещё двое скорчились у подоконника, подняв автоматы вверх. Андрей присел на корточки у камина.

— Больше никого? — спросил Ларри, окинув взглядом диспозицию.

— Трое в охотничьем домике остались, — тяжело дыша, ответил Андрей. — Отвлекают на себя. Суки, они думают, что вы там, туда все бросились. Машину вашу раскурочили, Ларри Георгиевич, канистру с бензином потащили. Сожгут ребят, мать их перемать… Жалко пацанов, второй год только работают. Лешка вообще месяц, как женился…

— А остальные?

— Нету больше никого, Ларри Георгиевич, их трое да мы. Как там? — крикнул в сторону окна.

— Держатся пока, — ответил один из охранников, осторожно выглядывая. — Сунулись сначала, да отошли. Во, во, во! Вижу их. Человек пять, неподалёку. Андрюха, шмальнуть?

— Не вздумай! — закричал Андрей. — Только по команде. Чем заняты?

— Вроде как поленницу с дровами растаскивают.

— Понятно, — сказал Андрей. — Факелы делают. Сейчас зажигать будут. Какие указания, Ларри Георгиевич? Платон Михайлович?

— Ты что предлагаешь? — это Ларри.

— Тут подпол есть. Уходите вниз.

— Сколько их?

— Да кто ж считал, Ларри Георгиевич, — Андрей закашлялся. — Со всех сторон сразу пошли, гниды каторжные. Ща поменьше, конечно, стало, мы там поработали нормально, трёх у забора, в ёлках парочка- другая валяется, потом у домика ребята ещё двоих сделали… Так, примерно человек восемь тире десять уже отдыхают.

— Все это бессмысленно, — заявил Платон и стал подниматься. — Совершенно. Ларри! Давай выходить