— Недаром древние говорили: «Избавь меня бог от друзей, а от врагов я избавлюсь сам».

— Так что, жить и никому не верить? — возмутилась Кира. — Это же свихнуться можно!

— Можно, — согласился с ней Борисов. — Поэтому и дружат, и предают, и так будет до тех пор… думаю, пока существует род человеческий.

— Как это все печально, — внезапно загрустила Кира. — Слушай, давай не будем о грустном.

— Давай, — согласился с ней Борисов, которого эта тема тоже угнетала. — Лучше вернемся к нашим баранам. Так вот, я считаю, что родственники Семицветова и Сидора Поликарповича вполне могли вступить в преступный сговор с кем-то из «Ориона».

— И в случае, если «Орион» и эти две страховые компании были связаны друг с другом криминальным бизнесом, то нам надо быть поосторожней, — задумалась Кира. — Не стоит вот так открыто являться к страховщикам. А то они, чего доброго, еще и нас прикончат.

— Надо придумать какое-нибудь правдоподобное объяснение, почему мы интересуемся делами «Ориона».

— Надо!

— Ты придумала?

Кира покачала головой. К ее стыду, в голову лезла всякая ерунда. Например, хотелось, чтобы Борисов подхватил ее сейчас на руки и понес куда-нибудь далеко-далеко. Туда, где ласково плещется теплое южное море, поют райские птички, а в небе сверкает яркое солнце. В общем, ничего конструктивного ей в голову не приходило.

— Наверное, мне не стоило лопать столько сладкого, — наконец виновато призналась Кира. — В голове один сплошной сироп.

Странно, обычно сладкое мобилизует умственную деятельность, — пробормотал Борисов и оглядел девушку, словно перед ним стоял какой-то уникум.

Этот взгляд зародил в Кириной душе какое-то смутное беспокойство. А что, если Борисов затащил ее в кафе вовсе не из романтического желания побыть с ней наедине хотя бы минутку, а просто для того, чтобы впихнуть в нее побольше сладкого и стимулировать ее мозги? Получается, что ему в ней интересны только ее мозговые извилины?!

И в первый раз в жизни Кира, которая всегда ратовала за то, что женщины ничуть не глупей, а во многом даже и поумней мужчин, ощутила негодование при мысли о том, что мужчина оценил ее ум. И почему ни один из ее прежних начальников не интересовался ее извилинами? Ведь тогда ее жизнь вполне могла бы сложиться совсем иначе.

Начальство, разглядев ее недюжинные аналитические способности, выделило бы ей отдельный кабинет, повысило зарплату и вообще всячески способствовало бы ее карьерному росту, чувствуя при этом к Кире все большее и большее уважение. А теперь ее ум разглядел мужчина, который должен был ее обожать. Обожать, а не уважать! Почувствуйте разницу!

— Кира! Кира! — услышала она чей-то голос. — Что с тобой?

— А? Что? — очнулась от своих мыслей Кира.

— Ты совсем меня не слушаешь! — констатировал факт Борисов. — О чем ты думала?

«О тебе!» — чуть было не крикнула чистую правду Кира, но вовремя осеклась.

Теперь она не может позволить себе говорить первое, что придет на ум. Она уважаемая женщина, Борисов ценит ее за ум. Так надо, чтобы он хотя бы в этом в ней не разочаровался. А вдруг его чувства так на уважении и застрянут? Ведь всем известно, что мужчины стараются избегать слишком умных женщин. Им с ними не комфортно.

Так что же ей делать? Поражать Борисова своим умом или все-таки поставить на свое врожденное обаяние, о котором ей говорили многие?

— Да что с тобой, Кира? — уже сердито произнес Борисов. — Ты какая-то сама не своя.

— Ничего! — пискнула Кира. — Со мной совершенно ничего! Просто я подумала, что нам нужно проникнуть в эти страховые компании под видом посторонних лиц. Например, под видом уборщицы или нового сотрудника.

— Прекрасная мысль! — как-то необычайно сухо одобрил ее Борисов. — Особенно если учесть, что пока ты витала мыслями бог знает где, я тебе высказал в точности то же самое.

«Господи! — простонала про себя Кира. — Идиотка! Нет, я точно идиотка! И самое ужасное, что теперь и Борисов это точно знает! У меня нет никаких шансов!»

А тем временем у другой пары отношения развивались еще более драматично. Леся с Димой уже доели свой обед, вышли на улицу и направились в другую сторону. Идти им пришлось ровно в два раза дольше, чем Кире с Борисовым. Именно на таком расстоянии находилось кафе-кондитерская, куда Дима тут же пригласил Лесю погреться, выпить кофе и съесть чего-нибудь сладкого.

Затем они мило похихикали над чашкой кофе-латте и фруктовым десертом, а затем Дима сказал сакраментальную фразу:

— А теперь, когда мы наконец согрелись и можем соображать нормально, нам надо выработать план. Хороший тут кофе, лично я без нормального кофе думать просто не могу. Мозги отказываются шевелиться.

«Он привел меня сюда только потому, что ему было нужно напиться кофе! Он вовсе не хотел угощать меня вкусненьким! Просто раз уж я оказалась рядом, то не мог же он оставить меня одну на улице! Видимо, я ему совершенно безразлична!» — с ужасом констатировала про себя Леся, чувствуя, как ее прекрасное настроение улетучивается, как газ из пробитого воздушного шарика.

— Что с тобой? — потрогал ее за кончики похолодевших пальцев Дима. — Ты что-то побледнела. И у тебя слезы на глазах.

— Тут просто душно! — поспешно сказала Леся. — И что-то в глаз попало!

— Давай, я посмотрю! — с готовностью вызвался Дима.

Но теперь Лесю уже не могла обмануть эта его фальшивая готовность услужить ей! Мерзавец! И плевать ему на ее глаз, он просто боится, что соринка в глазу будет отвлекать ее от их общего задания! Вот в чем дело, а вовсе не в тревоге за ее драгоценное зрение.

А за сегодняшний день Дима даже не сделал ни одного намека, что относится к Лесе как-то по- особенному. Не просто как к другу. От этих мыслей Лесе стало совсем грустно. Но она все же была девушкой сильной, взяла себя в руки и мужественно посмотрела прямо на Диму. Что же, он хотел получить серьезного партнера, он его получит.

— Что мы будем обсуждать? — холодно и предельно строго спросила она у него.

— Эй, с тобой точно все в порядке? — встревожился Дима. — Если нет, то я могу заказать еще кофе.

— Нет! — вскинулась Леся. — Нет! Пожалуйста, не надо больше кофе!

— Как скажешь, — вздрогнул Дима. — Ты бы за кого предпочла взяться? За родственников Семицветова или за родню Сидора Поликарповича?

«Ну да! — тоскливо подумала Леся. — Так оно и есть! Он прямо торопится отделаться от меня! Открытым текстом так и говорит. Мол, если ты в одну сторону, то мне — в другую. И чего это я размечталась?»

— Ну ты надумала? — поторопил ее Дима.

— Я бы взялась за Семицветова, — наконец уныло произнесла Леся. — У Сидора Поликарповича слишком большая семья.

— Ага, — кивнул Дима. — И небось все они указаны в страховом полисе. Вот как окажется, что там десять имен и всем выделяется по десять тысяч долларов в случае внезапной смерти дедушки, поди тогда догадайся, кто именно из них решил спровадить на тот свет кормильца.

— Кто кормилец? — равнодушно поинтересовалась Леся, которая впала в глубокое уныние. — Сидор Поликарпович? Но ему же было хорошо за восемьдесят.

— Ну и что? Он же был писателем. Небось вся семейка жила на его гонорары. Хотя расцвет его славы приходился на годы советской власти, но, возможно, свой авторитет он не утратил до конца жизни.

Леся промолчала.