не удалось, слишком велик был риск, что на дно болота затянет и всю команду спасателей. Но все равно Киру не оставляло какое-то гнетущее чувство, что она не до конца расколола вдову Валентинова. Что-то эта женщина от нее утаила.

Поэтому Кира перезвонила ей еще раз.

— Снова вы? — неприязненно уточнила та. — Послушайте, я же вам объяснила, что все эти разговоры о смерти моего мужа мне очень неприятны. Они нервируют детей, они ведь только-только начали приходить в себя.

— Последний вопрос, — перебила ее Кира.

— Только скажите, кто вам посоветовал обратиться и «Орион»?

Как ни странно, такой простой вопрос поверг женщину в смятение. Она принялась мямлить что-то о своей приятельнице, потом «вспомнила», что это присоветовал мужу его друг. Но, когда Кира спросила имя этого друга, женщина тут же заявила, что это был и не друг вовсе, а случайный знакомый, с которым муж учился в одной школе или даже не в школе, а когда-то жил в одном дворе.

— Ничего конкретного она мне так и не ответила, — поделилась с подругой Кира. — Но мне показалось, что она очень смутилась. Интересно, что нам скажут другие родственники из нашего списка экстремалов.

— Двое из них точно мертвы, — сказала Леся. — И у меня какие-то нехорошие предчувствия насчет остальных.

Лично у Киры были предчувствия, что для приватной беседы с кем-то из этих экстремалов им придется прибегать к услугам медиума.

— Но, с другой стороны, никакого криминала вроде бы и нет, все туры очень опасные и предполагают, что кто-то может не вернуться домой, — сказала она. когда они ехали по адресу некоего Виктора Шапошникова, который, если судить по сведениям из его анкеты, жил на Петроградской стороне и отправился в тур по Сахаре.

Подруги здраво рассудили, что уж в пустыне ни болота, ни глубокой реки не найдется, так что небольшой шанс у них все же есть. Однако они ошибались. Шапошников погиб, как и Валентинов, и Семицветов. Он не утонул, что правда, то правда. В этом подруги не обманулись. Но он заблудился в пустыне, и. когда его нашли спасатели, беднягу уже растерзали крупные дикие кошки, которые как раз в этот день сбежали из передвижного цирка шапито и бродили по округе голодные и злые до крайности.

— Просто феноменальная невезучесть, — пробормотала Кира. — Что же это на этих бедолаг все валится? — Они изрядно вымазались в побелке, когда вышли от матери погибшего Шапошникова, которая по прошествии года со смерти сына затеяла ремонт в оставшейся ей от сына квартире.

Следующий адрес был в Кривом переулке, который оказался ровной улочкой с тонкими липами и симпатичными сквериками во дворах домов. Там жил некий Курякин Сидор Поликарпович, известный писатель. Родни у Сидора Поликарповича оказалось великое множество. И как показалось подругам, все они жили в этой квартире.

Зато в центре квартиры теперь был сооружен своеобразный алтарь, на котором были помещены многочисленные фотографии обожаемого усопшего родича. И даже его гипсовая статуя в полный рост, которую, как объяснили подругам, в самом ближайшем будущем предполагалось отлить из бронзы и установить в любимом скверике писателя.

Пока что гипсовая статуя Сидора Поликарповича была обмотана гирляндами цветов, у ее ног также лежали живые цветы, а вокруг курились благовония и висели какие-то красные бумажные фонарики, православные крестики, разноцветные ленточки и стояла разнообразная снедь, начиная от чашек со свежим молоком и простоквашей и заканчивая банальным граненым стаканом с водкой и куском ржаного хлеба.

Похоже, родня у Сидора Поликарповича придерживалась самых разных вероисповеданий. Но все они дружно и мощно объединились в культе поклонения усопшему родичу.

— Он был гигант мысли! — сообщил подругам сухонький старикашка — младший брат усопшего Сидора Поликарповича. — Наша гордость. Да что там наша гордость. Сидор был гордостью всей страны! При советской власти его книги издавались многомиллионными тиражами.

— Простите, а сколько же ему было лет на момент кончины? — поинтересовалась Кира.

— Восемьдесят шесть! — невозмутимо произнес брат усопшего.

Подруги переглянулись. Гипсовая статуя запечатлела относительно крепкого еще мужчину лет пятидесяти с волевым лицом и гордым профилем. Видимо, скульптор смотрел на свою модель внутренним зрением.

— И в таком преклонном возрасте ваш брат отправился в столь опасное путешествие? — поразилась Леся.

— Что поделаешь? — вздохнул старичок. — Сидор всегда мечтал повидать мир. И твердо решил, что увидит Индию и умрет.

— Так оно и случилось, — добавила какая-то юная девица, внезапно появившаяся в комнате. — Бедный дедушка в свои годы был совершенно здоров. И кто бы мог подумать, что эта ядовитая гадина польстится именно на дедушку!

— Ядовитая гадина — это его молодая жена?

— Господи! — воскликнула девушка. — Какая жена! Дедушка слишком любил нас, чтобы завести себе еще и жену. Я говорю об этой змее, которая его укусила. Какая-то редкая разновидность кобры, противоядия достать не удалось. А может быть, его в той глуши, куда забрался дедушка, и не было. В общем, дедушка умер от яда, который попал в его кровь.

— Но мы всегда будем помнить нашего дорогого родича, — заявил брат Сидора Поликарповича и устремил на алтарь со статуей преданный взгляд, в котором стояли слезы.

Ты как хочешь, а мне эта история нравится все меньше и меньше! — выскочив из дома погибшего Сидора Поликарповича, заявила Леся подруге. — Что же это за напасти такие? Одного рыбы обглодали, другого болото затянуло, третий в глухой пустыне умудрился отыскать сбежавших львов из цирка, а этот бедолага и вовсе в восемьдесят шесть лет поперся навстречу своей смерти в Индию. Чего ему дома-то не сиделось?

— Знаешь, мне кажется, нам следует заняться выяснением подробностей того, как произошли эти несчастные случаи, — сказала Кира. — Конечно, вполне возможно, что все эти смерти — вполне естественный процент, который возможен в любой поездке. А уж тем более, когда человек отправляется по малоисследованным местам без предварительной подготовки. Он должен быть готов к тому, что его будут кусать, грызть и он может сгинуть от каких-нибудь тифозных палочек или другой подобной дряни. Но… Но тогда зачем в «Орионе» хранились паспорта этих несчастных?

— И копии их договоров! — добавила Леся. — И страховки.

— Страховки? — насторожилась Кира. — Какие страховки?

— Ну, обычные квитки о том, что данный отъезжающий за границу застрахован, — пожала плечами Леся. — Всех страхуют.

— Да, верно, — согласилась Кира. — Страхуют всех. Вопрос в другом. На какую сумму и от чего их страховали?

— Этого я тебе не скажу, — растерянно ответила Леся. — Не посмотрела.

— Бумаги у Борисова? — немедленно спросила Кира. — Надо мчаться к нему.

: Но мчаться никуда не пришлось. Борисов и сам заехал за подругами, потому что находился неподалеку них.

— Положение хуже не придумаешь, — посетовал он. — Я поговорил с родными Наташи, и они дали мне телефон еще одной девушки. Той дома не оказалось. По словам ее родственников, она после смерти своего друга быстро собрала вещи и уехала. Никому даже не сказала, куда именно.

— Погоди-ка! — воскликнула Кира. — Ничего не говори дальше! Дай я сама догадаюсь! А этот ее друг — он тоже работал в «Орионе»?

— Да, — кивнул Борисов и помрачнел. — На том самом месте, которое теперь занимает Дима. Некий Екимцев Сергей.

Подруги с тревогой переглянулись. Ситуация с каждым новым открытием усугублялась. Уже трое из них трудились на рабочих местах покойников. Это. мягко говоря, настораживало.