грязью предыдущего вечера. Я настолько устал, что не чувствовал собственного тела. Одни и те же мысли прокручивались в голове, как закольцованная магнитофонная пленка:
«Если бы я не уехал.
Если бы я не стал садиться в машину.
Если бы я вернулся раньше».
Я выключил воду и врезал кулаком по кафелю.
Около трех пополудни вернулся Сингх с двумя другими полицейскими чинами. Один по- английски не говорил. Другой где-то умудрился обзавестись акцентом кокни. Их доклад был неутешительным.
Никто по имени М. Т. Кришна в настоящее время не работал в университете. За последнее десятилетие там преподавали пять человек по имени Кришна. Двое уволились. Двоим было под шестьдесят. Одной из них оказалась женщина.
Не нашлось никаких свидетельств связи некоего Кришны с Американским фондом образования в Индии. Выяснилось, что в Калькутте вообще нет представительства этого фонда. Ближайшее отделение находилось в Мадрасе. Туда звонили, но в Мадрасе не располагали сведениями о каком-нибудь Кришне или Санджае. Встретить нас в калькуттском аэропорту никого не посылали. В Фонде образования вообще не знали, что я в Индии.
В Калькуттском университете было много студентов по имени Санджай. Ни один из тех, кого удалось найти, не соответствовал описанию, которое я дал полиции. Полиция продолжала работать в этом направлении, но разыскать всех выявленных Санджаев удастся, возможно, лишь в течение нескольких недель. Ведь сейчас идут летние каникулы.
Было получено подтверждение, что некий Джайяпракеш Муктанандаджи обучался в университете, но во время последнего семестра он не появлялся. Однако всего два дня назад официант видел Муктанандаджи в университетском кафе.
– Это уже после того, как я встречался с ним,– заметил я.
Похоже на то. Муктанандаджи показал своему приятелю-официанту купленный им железнодорожный билет. Он сказал, что собирается вернуться в родную деревню Ангуду. С тех пор официант не видел молодого человека. Сингх позвонил комиссару полиции в Жамшедпуре, а тот должен был отбить телеграмму констеблю провинции в Дургалапур. Констебль же отправится в Ангуду, чтобы найти Муктанандаджи и доставить его в Дургалапур для допроса. Вести оттуда ожидаются к исходу дня в среду.
– Завтра!
– Да, мистер Лузак. Это отдаленная деревня.
В телефонной книге Калькутты оказалось множество семей по фамилии Бхарати. Ни у кого из опрошенных Бхарати не оказалось дочери двадцати с лишним лет по имени Камахья. Это имя вдобавок было весьма необычным.
– В каком смысле? – спросил я.
– Позже объясню,– ответил Сингх.
Были установлены контакты с информаторами в подпольных организациях гундов. Никаких стоящих сведений пока получено не было, но переговоры продолжались. Кроме того, полиция допросит членов Союза нищих.
У меня похолодело в животе при этих словах.
– А как насчет капаликов? – спросил я.
– Насчет чего? – поинтересовался другой инспектор.
Сингх сказал что-то по-бенгальски и снова повернулся ко мне.
– Вы должны понять, мистер Лузак, что Общество капаликов пока остается – формально – мифом.
– Черт возьми, но ведь не миф, что кто-то пытался меня убить вчера ночью. И то, что наша девочка пропала, тоже не миф.
– Согласен,– ответил Сингх.– Но пока у нас нет твердых доказательств участия в этом деле тугов, гундов или так называемых капаликов. Дело осложняется еще и тем, что различные криминальные элементы нередко прибегают к извращенным тантрическим формам мистики, часто призывают себе на помощь какие- то местные божества – Кали в данном случае,– чтобы произвести впечатление на новичков или запугать обывателей.
– Вот как,– пробормотал я.
Скрестив руки, Амрита посмотрела на троих полицейских.
– Следовательно, ничего существенного у вас нет? – спросила она.
Сингх бросил взгляд на коллег.
– Сдвигов нет.
Амрита кивнула и сняла трубку.
– Алло, это номер шесть-двенадцать. Не могли бы вы соединить меня с американским посольством в Нью-Дели? Да. Очень важно. Благодарю вас.
Полицейские заморгали. Я проводил их до двери, пока Амрита ждала звонка. В коридоре двое полицейских пошли прочь, а я ненадолго задержал Сингха.
– В чем необычность имени Камахьи Бхарати? Сингх провел рукой по усам.
– Камахья… это имя не распространено в Бенгалии.
– Почему?
– Это религиозное имя. Одного из воплощений… Парвати.
– Кали, вы хотите сказать.
– Да.
– Так почему же оно не распространено, инспектор? Ведь Рам и Кришн вокруг немало.
– Да,– согласился Сингх, смахнув ворсинку с манжета. Блеснул стальной браслет на запястье.– Да, но имя «Камахья», или его разновидность «Камакши», ассоциируется с одним очень непривлекательным воплощением Кали, которому когда-то поклонялись в большом храме в Ассаме. Некоторые из их ритуалов были очень вредными. Этот культ запрещен несколько лет тому назад. Храм заброшен.
Я кивнул. На это сообщение я никак не отреагировал. Вернувшись в номер, я стал спокойно дожидаться, когда Амрита закончит разговор по телефону. И все это время во мне нарастал безумный смех и наружу рвались вопли ярости.
Часов в пять того нескончаемого дня я спустился в вестибюль. Ощущение клаустрофобии довело меня до того, что стало трудно дышать. Но в вестибюле было не намного лучше. В сувенирной лавке я купил сигару, но продавец не сводил с меня глаз, а сочувствие во взгляде администратора граничило с презрением. Мне показалось, что мусульманская чета в вестибюле перешептывается обо мне, а когда из кафе вышли несколько официантов и стали показывать друг другу в мою сторону и пялиться на меня, это уже нельзя было приписать одному лишь разыгравшемуся воображению.
Я торопливо поднялся на шестой этаж, перепрыгивая через ступеньки, чтобы выпустить энергию. Английский обычай называть второй этаж первым позволил мне получить лишнюю нагрузку. Тяжело дыша, весь потный, я вышел в коридор нашего этажа. Амрита спешила мне навстречу.
– Есть что-нибудь? – спросил я.
– Я только что вспомнила очень важную вещь,– выпалила она, переводя дыхание.
– Что же?
– Эйб Бронштейн! Кришна упоминал Эйба Бронштейна, когда встречал нас той ночью в аэропорту. Кришна должен иметь какую-то связь с Фондом образования или с кем-то оттуда.
Амрита пошла к полицейскому сержанту в шестьсот четырнадцатый номер, а я тем временем заказал разговор со Штатами. Несмотря на то, что на коммутаторе сидел полицейский, помогавший ускорить дело, прошло не меньше получаса, прежде чем удалось дозвониться. У меня защемило в груди, когда я услышал из Нью-Йорка знакомое ворчание.
– Бобби, с добрым утром! Откуда ты звонишь, черт возьми? Звуки такие, будто ты с луны говоришь по какому-нибудь дешевому уоки-токи.
– Эйб, послушай. Послушай, пожалуйста.
По возможности коротко я рассказал ему об исчезновении Виктории.
– Ах ты, дьявол,– простонал Эйб.– Вот уж дерьмо так дерьмо.
