камеры с едой. Под присмотром Вечной Жидовки мужчины разогрели макароны, говядину и рыбу; Даэман понемногу свыкался с неслыханной идеей самостоятельного приготовления пищи в отсутствие войниксов и сервиторов.
– И много у тебя в запасе таких же укромных местечек, Сейви? – полюбопытствовал Харман.
– О да. Вне окрестностей ваших несчастных трехсот узлов Земля совершенно пуста. Я имею в виду – безлюдна. Живи где хочешь.
Путешественники сидели на «гостевой площадке», расположенной на средних ветвях. Внизу расстилалась долина, усеянная ржавеющими останками древних машин. В густой траве загорались и гасли светляки. Бледное сияние колец пронизывало пышную крону дерева, окрашивало равнину в молочный оттенок. Стояла теплая звездная ночь, ибо грозы, виденные товарищами по дороге, не успели добраться в такую даль.
Неожиданно Харман снова нарушил молчание:
– А все-таки почему «посты» покинули Землю и больше не возвращаются?
Даэман припомнил кошмар, пережитый в мамонтовом лесу, и ощутил сильный приступ тошноты.
– Сдается мне, я знаю почему, – промолвила Сейви.
– Поделишься с нами?
– Не сегодня.
С этими словами старуха поднялась по витой лестнице в свою комнатку, в маленьком окошке которой горел свет.
Мужчины переглянулись, однако не нашли что сказать друг другу. В конце концов они тоже отправились в крохотные «спальни», примостившиеся на стволе десятью метрами выше.
Летучий диск на огромной скорости пронесся вдоль Бреши через Атлантический океан и, почти достигнув берега, повернул на юг.
– Смотрите, Длани Геркулеса, – указала вниз старуха.
– Потрясающе! – Харман почти встал на колени, вглядываясь в необычайную картину.
Молодой спутник не мог с ним не согласиться.
На участке протяженностью девять миль, между громадной плоскобокой скалой (Сейви окрестила ее Гибралтаром) и утесом пониже, океан встречала непреодолимая преграда. Из самой бездны тянулись к небесам гигантские золотые руки, каждая длиной пятьсот футов. Они сдерживали бурные волны могучими ладонями. Далее на восток простирался высохший Средиземный Бассейн, окутанный облаками тумана.
– А почему руки-то? – поинтересовался собиратель бабочек. – Могли же постлюди установить силовое поле, как в Бреши…
Старуха покачала головой:
– Геркулесовы руки существовали задолго до моего рождения, и ПЛ никогда не объясняли их значения. Лично я подозреваю, дело в простом капризе.
– В капризе… – раздумчиво повторил Харман и помрачнел.
– А ты уверена, что мы не сумеем перемахнуть через Бассейн? – подал голос Даэман.
– Уверена. Прямо на границе соньер камнем рухнет на землю.
До вечера троица летела над болотами, озерами, лесами папоротников и полноводными реками в местности, которую Вечная Жидовка назвала Северной Сахарой. Вскоре трясины исчезли, почва пересохла, потрескалась и стала каменистой. По жухлым пастбищам и возвышенностям бродили стада огромных полосатых животных величиной с динозавров.
– Кто это? – спросил Даэман.
– Какая разница, – пожала плечами старуха.
– Был бы здесь Одиссей, наверняка зажарил бы парочку на обед, – усмехнулся Харман.
Сейви хмыкнула.
Под вечер диск пошел на снижение, покружил над необычным городом на холмах и приземлился к западу от городской стены.
– Где это мы? – нахмурился собиратель бабочек.
Он еще ни разу не видел таких древних строений, даже издали.
– В Иерусалиме, – ответила старуха.
– Я думал, мы будем искать корабль в Средиземном Бассейне, – удивился девяностодевятилетний спутник.
Вечная Жидовка вылезла из соньера и размяла онемевшее тело. Выглядела она по-настоящему изможденной. Хотя, спохватился Даэман, она же вела летучую машину два дня напролет.
– Так и есть, Харман. Однако нужно же на чем-то добираться, и мы найдем это здесь. А на закате я вам кое-что покажу.
Коллекционер насторожился, однако последовал за друзьями по выжженной равнине, усыпанной каменными обломками не крупнее простой гальки. Старуха повела товарищей через городские ворота. По дороге она порола какую-то чушь. Древние стены пламенели в лучах заката; сухой ветер чуть холодил кожу.
– Мы вошли Яффскими вратами, – с умным видом вещала Сейви. – Это улица Давида, когда-то она отделяла христианский квартал от армянского.
Покосившись на загорелого спутника, Даэман злорадно отметил про себя, что бессмысленное умение читать, которым тот так гордился, ничуть не помогло девяностодевятилетнему разобраться в этой тарабарщине. Христианский? Армянский?..
А Сейви уже указывала на бесформенные развалины, разглагольствуя о каком-то храме гроба Господня, и говорила, говорила, говорила… Спутники молча кивали, проявляя чудеса терпения. Наконец молодой мужчина вмешался:
– Что-то я не вижу ни войниксов, ни сервиторов.
– Их и нет. Сейчас по крайней мере. Но за несколько минут перед Финальным факсом, когда мои дорогие Пинхас и Петра были тут, за городскими стенами ни с того ни с сего разом очнулись десятки тысяч этих тварей. – Еврейка остановилась, чтобы посмотреть в глаза спутникам. – Вам же известно, не правда ли, что когда войниксы выпали из темпоралкластического облака за пару столетий до рокового дня, они казались ржавыми, неподвижными куклами? Это важно, не забывайте.
– Хорошо-хорошо, – снисходительно заговорил Харман. – Я одного не понимаю: сначала ты утверждаешь, будто провела тот самый день внутри айсберга… Откуда же такие подробности?
– Записи, – скупо проронила старуха, прежде чем тронуться вперед. – Дальняя, общая, сплошная сеть.
Мужчины обменялись взглядами. Путешественник преклонного возраста недоуменно поднял брови, но товарищ помоложе поспешил отвести взор, дабы не выдать… Чего? Внезапной гордости? Чувства собственного превосходства? Приятно хоть иногда знать больше прочих!
Кстати… Он еще раз попробовал включить поисковую стрелку. И опять безуспешно. А может, рискнуть: вообразить синие квадраты над алыми кругами и зелеными треугольниками, как тогда, на опушке?
– Не советую активировать функцию сплошной сети в этих краях, – бросила через плечо Вечная Жидовка, словно угадав его мысли. – Одно дело проникнуть в тонкости энергетического взаимодействия природных систем. Совсем другое – столкнуться с пятью тысячелетиями боли, ужаса и злобного антисемитизма.
– Что значит «антисемитизм»? – переспросил Харман.
– Ненависть к евреям.
Спутники снова переглянулись и пожали плечами. Бред какой-то.
Собиратель бабочек начинал жалеть о поспешном решении. Зачем только он передумал? Есть хочется. Спать тоже. Ночь не за горами, а тут и не заикайся о приличной кровати.
Миновав несколько каменных пролетов, троица очутилась в тесном переулке и уперлась в неприступную черную стену, на самом верху которой темнела некая закругленная металлическая штуковина.
– Мы что, ради этого пришли? – разочарованно протянул Даэман. – Здесь же тупик!
– Имей терпение. – Сейви прищурилась на закат. – Сегодня
–
