хотел Ранд, то смогут и с тайренцами договориться. К тому же Рафела родом из Тира, и это должно помочь. Нет, мир еще некоторое время обойдется без него.

С улицы вошел высокий мужчина, закутанный в длинный промокший плащ, лицо его скрывал капюшон. Ранд проводил его взглядом до лестницы в глубине общей залы. Поднимаясь, мужчина откинул капюшон, открыв бледное лицо и венчик седых волос. Он не мог быть тем человеком, о котором говорил слуга. Никто, у кого есть глаза, не спутал бы его с Пералом Торвалом.

Ранд вновь принялся разглядывать вино в кружке, и мысли его становились все безрадостней. Мин с Найнив отказались топтать улицы, по выражению Мин, лишний час, и он подозревал, что Аливия только делает вид, что показывает рисунки. Хорошо, если вообще их достает. Они втроем отправились на весь день за город, на холмы, как определил Ранд благодаря узам Мин. Девушка чем-то была очень взволнована. Все три женщины полагали, что Кисман сбежал, не сумев убить Ранда, а остальные изменники либо ушли вместе с ним, либо и вовсе не появлялись в Фар Мэддинге. Все они теперь уговаривали его уйти через несколько дней. Ладно, хоть Лан не сдавался.

А почему женщины не могут оказаться правы? – жарко зашептал у него в голове Льюс Тэрин. Этот город хуже тюрьмы. Здесь нет Источника! Зачем им оставаться? Зачем? Тут не место любому в здравом уме! Мы могли бы ускакать прочь, за барьер, на денек, на несколько часов. Свет, всего лишь на несколько часов! Голос дико, безудержно захохотал. О Свет, почему у меня в голове безумец? Почему? Почему?

Ранд сердито загнал Льюса Тэрина поглубже, приглушив его голос до невнятного бормотания, – как будто мошка-кусименя надоедливо гудит над ухом. Он в самом деле подумывал, не поехать ли вместе с женщинами, хотя бы для того, чтобы почувствовать Источник, однако с энтузиазмом к этой идее отнеслась только Мин. Найнив и Аливия не признались, с чего им вздумалось отправиться на прогулку, когда небо с утра обещало дождь, который и льет сейчас, как из ведра. И уезжали они уже не в первый раз. Как подозревал Ранд, чтобы ощутить Источник. Чтобы вновь припасть к Единой Силе, пусть и ненадолго. Что ж, он потерпит еще немного отсутствие способности направлять. Он выдержит без Источника. Сможет! И должен выдержать – чтобы убить тех, кто пытался убить его.

Это не причина! – выкрикнул Льюс Тэрин, преодолев попытки Ранда заткнуть его. Ты боишься! Если болезнь накинется на тебя, когда ты попытаешься воспользоваться отпирающим тер’ангриалом, он может убить тебя, а то и хуже! Он может убить всех нас! – застонал он.

Вино выплеснулось Ранду на запястье, замочив рукав, и он расслабил стискивавшие кружку пальцы. Кружку ему подали уже помятую, вряд ли он испортил ее еще больше. Он не боится! Он не впустит в свою душу страх. Свет, но в конце концов он должен умереть. Он принял свою судьбу.

Они пытались убить меня, и я хочу, чтобы умерли они, подумал Ранд. Если на это потребуется немного времени, что ж, может, болезнь к тому времени и минет. Чтоб тебе сгореть, я должен дожить до Последней Битвы. Льюс Тэрин разразился в ответ совсем уж диким смехом.

Покачиваясь, появился другой мужчина – этот прошел через дверь, ведущую на конюшенный двор, почти у самого подножия лестницы в глубине общей залы. Стряхнув с плаща дождевые капли, он откинул капюшон и широким шагом двинулся в сторону Женской Комнаты. Презрительно сжатым ртом, острым носом и высокомерным взглядом, которым он скользнул по людям за столиками, мужчина напоминал Торвала, только старше на двадцать лет и на тридцать фунтов тяжелее. Заглянув в желтую арку, он громко произнес высоким чопорным голосом с явственным иллианским акцентом:

– Госпожа Галджер, утром я уезжаю. Еще до света, поэтому за завтрашний день платить не буду, не забудьте!

Торвал был тарабонцем.

Подхватив плащ, Ранд оставил кружку с вином на столе и ушел, не оглядываясь.

Дневное небо было серым и стылым, и дождь лил почти с той же силой. Порывистый ветер с озера, который сек лицо холодными каплями, как ледяной крупой, прогнал с городских улиц почти всех. Ранд одной рукой прихватил полы плаща, следя как за тем, чтобы не намокли рисунки в кармане куртки, так и за тем, чтобы не промокнуть самому, а второй рукой придерживал капюшон от ветра. Мимо пронесли одинокий портшез, мокрые волосы носильщиков липли к их спинам, сапоги шлепали по лужам на мостовой. Лишь редкие прохожие брели по улице, кутаясь в плащи. Оставалось совсем немного светлых часов, если их можно было назвать таковыми, но Ранд миновал гостиницу «Сердце Равнины», не заходя в нее, а затем прошел и «Три леди Маредо». Он твердил себе, что идет дождь. Не та погода, чтобы гулять от гостиницы к гостинице. Но понимал, что обманывает себя.

Шедшая по улице низкорослая коренастая женщина в темном плаще вдруг направилась к нему. Когда она остановилась и подняла голову, Ранд узнал Верин.

– Значит, ты все же здесь, – сказала она. Верин как будто не замечала холодных дождевых капель, падавших на ее запрокинутое лицо. – Содержательница твоей гостиницы предположила, что ты собрался пройтись к площади Авхарин, но уверена в том не была. Боюсь, госпожу Кини не слишком интересует, когда приходят и уходят постояльцы. И вот я здесь, и туфли у меня насквозь промокли, да и чулки заодно. Девчонкой я любила гулять под дождем, но, кажется, с возрастом это занятие как-то утратило для меня свое очарование.

– Тебя послала Кадсуане? – спросил Ранд, стараясь скрыть вспыхнувшую надежду. После ухода Аланны он не стал съезжать из «Головы Советницы», чтобы Кадсуане смогла его найти. Вряд ли ей понравилось бы бегать за ним по всем гостиницам. Тем более что она и не выказывала никакого намерения его искать.

– О нет, она бы не стала этого делать. – Верин, похоже, удивило такое предположение. – Просто я подумала, что ты захочешь услышать новости. Кадсуане отправилась на верховую прогулку вместе с девушками. – Она задумчиво нахмурилась, склонила голову набок. – Хотя, полагаю, мне не стоило бы называть Аливию девушкой. Интригующая женщина. К несчастью, слишком старая, чтобы стать послушницей... Да, к великому сожалению. Она с жадностью впитывает все, чему ее учат. Думаю, ей наверняка известно почти все, что имеет отношение к уничтожению при помощи Силы, но об остальном она мало что знает.

Ранд потянул Верин в сторону, где над одноэтажным каменным домом нависал большой карниз, дававший какое-никакое укрытие хотя бы от дождя, если не от ветра. Кадсуане уехала с Мин и остальными? Это могло ничего не значить. Он и раньше знал, что Айз Седай проявляют неподдельный интерес к Найнив, а если верить Мин, Аливия даже превосходит ту в Силе.

– Что за новости, Верин? – тихо спросил Ранд.

Маленькая кругленькая Айз Седай заморгала, словно забыла, о каких новостях собиралась сказать, потом вдруг улыбнулась.

– Ах, да. Шончан. Они в Иллиане. Нет, пока еще не в городе, не бледней так! Но они пересекли границу. Возводят укрепленные лагеря вдоль побережья и дальше в глубь страны. Я мало разбираюсь в военных вопросах. Когда изучала историю, всегда пропускала страницы с описаниями битв. Но сдается мне, в столице они или нет, нацеливаются они именно на нее. Кажется, ваши сражения их продвижение не очень-то замедлили. Вот почему я не читаю про битвы. Как видно, в перспективе они редко что меняют, если только ненадолго. Ты что, нездоров?

Ранд заставил себя открыть глаза. Верин всматривалась в него снизу вверх, склонив голову набок, похожая на пухленького воробышка. Столько сражений, столько погибших людей, тех, кого он убил, – и ничего не изменилось. Ничего!

Она не права, пробормотал Льюс Тэрин. Битвы могут изменить ход истории. Но доволен этим он явно не был. Вся беда в том, что иногда нельзя сказать, как изменится история, пока не станет слишком поздно.

– Верин, если я пойду к Кадсуане, станет она говорить со мной? Не о моих манерах, которые ей не нравятся, а о другом? Другое, кажется, ее не волнует.

– О, неужели? Боюсь, Ранд, в некоторых отношениях Кадсуане крайне привержена традициям. Вообще-то я никогда не слышала, чтобы она называла мужчину бесцеремонным, но... – В задумчивости она на несколько секунд приложила кончики пальцев к губам, потом кивнула. По лицу ее скатывались капли