По той же причине уничтожается урожай, и десятки тысяч умирают от голода.

– Ну, я ведь не собираюсь болтать на каждом углу об этом ай’даме для мужчин, – сказал Мэт. – Полагаю, кому-то из вас пришла в голову светлая мысль рассказать... ему? – Вспыхнули цветные пятна. Наверное, лучше их не замечать или привыкнуть к ним. Пятна исчезали так же быстро, как и возникали, и вреда от них не было никакого. Просто Мэту очень не нравилось все, чего он не понимал. Особенно, когда была каким-то образом замешана Сила. Серебряная лисья голова, висевшая под рубашкой, возможно, и могла защитить его от Силы, но в этой защите прорех было не меньше, чем в его воспоминаниях.

– Вообще-то говоря, регулярного сообщения мы не поддерживали, – сухо произнес Том, двигая бровями. – Полагаю, если Илэйн и Найнив сочли эту весть важной, они нашли способ дать ему знать.

– А с чего бы? – сказал Джуилин, наклонившись и с кряхтением стаскивая сапог. – Эта штука – на дне морском. – Нахмурясь, он швырнул сапог в угол к свернутым платьям. – Мэт, ты сегодня дашь нам поспать? Завтра, похоже, у нас не будет времени на сон, а я вообще-то предпочитаю спать хотя бы через ночь.

Эту ночь Мэт решил провести в кровати Тайлин. Не ради старых добрых времен – при этой мысли он засмеялся, хотя смех получился скорей визгливый, чем веселый. Просто теплые перины и набитые гусиным пухом подушки предпочтительней сеновала, тем более если человек не знает, когда ему доведется в следующий раз поспать нормально.

Но вот беда, заснуть он никак не мог. Мэт лежал в темноте, подложив под голову руку с накинутым на запястье кожаным шнурком лисьего медальона. Он был готов пустить медальон в ход, если в щель под дверью проскользнет голам, но вовсе не голам лишил его сна. Мэт все прокручивал в голове свой план. Тот был хорош и прост – прост, насколько возможно в сложившихся обстоятельствах. Только вот ни одно сражение не происходит по плану, как бы тот ни был распрекрасен. Великие полководцы завоевывают славу не блестящими замыслами, а умением добиться победы в случае, когда эти замыслы проваливаются. Поэтому, когда в окнах забрезжил первый свет, Мэт все еще лежал без сна, катая медальон между пальцами и стараясь просчитать, что может пойти наперекосяк.

День начался с холодного рассвета, не успевшее взойти солнце затянули серые облака, и на ветру, задувавшем с Моря Штормов, дребезжали стекла, неплотно сидевшие в оконных переплетах. Если верить сказаниям, вовсе не в такие серые и промозглые дни случаются знаменитые побеги или чудесные спасения. Это дни, предназначенные для злодейских убийств. Не слишком приятная и бодрящая мысль, когда хочется дожить до следующего рассвета. Но план и вправду был прост. Теперь, когда в нем принимала участие шончанская Высокородная, все, пожалуй, должно было пойти как по маслу. И Мэт изо всех сил старался убедить себя в благополучном исходе.

Пока он одевался, Лопин принес завтрак – хлеб, ветчину, немного твердого желтого сыра. Нерим складывал оставшиеся вещи, чтобы отнести их в гостиницу, упаковал в том числе и сшитые по заказу Тайлин рубашки. В конце концов, рубашки были хороши, и Нерим утверждал, что сделает что-нибудь с кружевами, хотя голос его, как обычно, звучал так, словно ему предложили сшить саван. Мэт прекрасно знал, что с иголкой этот печальный седоволосый человек управляется ловко. Ему пришлось зашить немало ран на теле Мэта.

– Мы с Неримом выведем Олвера через маленькие ворота в задней части дворца, откуда вывозят мусор, – повторял Лопин с подчеркнутой терпеливостью, прижимая ладони к животу. Слуги во дворце редко забывают поесть, и его круглый животик темная тайренская куртка обтягивала плотнее, чем прежде. Да и полы внизу расходились уже не так широко. – Там никого не бывает, кроме стражи, и попозже, днем, проезжает повозка с мусором. Стражники привыкли к нам, пока мы выносили через эти ворота вещи милорда, так что присматриваться к нам не будут. В «Страннице» мы заберем золото милорда и его одежду, а Метвин, Фергин и Гордеран встретят нас с лошадьми. Потом вместе с «краснорукими» мы выведем юного Олвера через Ворота Дал Эйра. У меня в кармане есть жетоны на лошадей, в том числе и на вьючных, милорд. На Великом Северном Тракте, в миле к северу от Небесного Круга, есть заброшенная конюшня, там мы и будем ждать, пока не увидим милорда. Надеюсь, я правильно запомнил распоряжения милорда?

Мэт проглотил последний кусочек сыра и вытер руки.

– Думаешь, я слишком часто заставляю тебя их повторять? – заметил он, влезая в куртку. Простую темно-зеленую куртку. Для такого дельца, как сегодня, человеку нужно что-то простое и неброское. – Я хочу быть уверен, что ты все хорошо запомнил. И не забывай, если я не появлюсь завтра перед восходом, отправляйтесь в путь и отыщите Талманеса с Отрядом.

Тревога поднимется после утренней проверки в конурках дамани, и если Мэт до этого времени не уберется из города, у него будет возможность проверить, как влияет его везение на топор палача. Мэту было сказано, что ему суждено умереть и жить вновь – пророчество или что-то вроде того, – но он был совершенно уверен, что эта часть уже сбылась.

– Разумеется, милорд, – успокаивающе промолвил Лопин. – Все будет так, как прикажет милорд.

– Точно так, милорд, – пробормотал Нерим своим похоронным тоном. – Милорд приказывает, мы подчиняемся.

Мэт заподозрил, что оба кривят душой, но если они подождут его и два-три дня, ничего плохого с ними не случится, а к тому времени уж всяко станет ясно, что он не придет. Если понадобится, Метвин и двое других солдат убедят их в этом. Эти трое всегда готовы идти за Мэтом Коутоном, но у них хватит ума не положить свои головы на плаху, с которой только что скатилась его голова. По какой-то причине Мэт вовсе не испытывал такую же уверенность, как Лопин и Нерим.

Олвер не слишком сильно расстроился из-за того, что придется покинуть Риселле, Мэт опасался худшего. Мальчику об отъезде он сказал, когда помогал упаковывать пожитки, которые нужно было перенести в гостиницу. Вещи Олвера были аккуратно разложены на узкой кровати в маленькой гостиной, которая, когда в этих покоях жил Мэт, носила название комнаты уединения.

– Она собирается выйти замуж, Мэт, – говорил Олвер терпеливо, как будто объясняя ему, неразумному, нечто само собой разумеющееся. Открыв узкий маленький резной ларец, подаренный Риселле, – туда как раз поместилось длинное перо красного ястреба, – он со щелчком захлопнул крышку и спрятал его в кожаную суму. Эту суму он собирался нести сам. К перу мальчик относился столь же бережно, как и к кошелю, где лежало двадцать золотых крон и пригоршня серебра. – Вряд ли ее мужу понравится, если она будет продолжать учить меня читать. Мне, будь я ее мужем, не понравилось бы.

– Ох, – только и сказал Мэт. Риселле, приняв решение, действовала стремительно. О ее предстоящем браке с Генералом Знамени Йамадой публично объявили вчера, и свадьба должна состояться завтра, хотя по обычаю следовало подождать несколько месяцев. Может, Йамада и хороший полководец – Мэт о том не ведал, – но выстоять против Риселле и ее восхитительной груди у него не было ни единого шанса. Сегодня они осматривали виноградник на Холмах Рианнон, который жених купил в качестве свадебного подарка. – Я просто подумал, что ты хотел бы... ну, не знаю... взять ее с нами или что-то в этом роде.

– Мэт, я не ребенок, – сухо ответил Олвер. Завернув панцирь полосатой черепахи в полотняную тряпицу, он уложил сверток в суму. – А ты будешь играть со мной в змей и лисичек? Риселле нравилось играть, а у тебя все времени не было.

Одежду Олвера Мэт завернул в плащ, собираясь убрать сверток во вьючную корзину, но у мальчика в суме лежали запасная пара штанов, несколько чистых рубашек и чулки. И комплект игры в змей и лисичек, который смастерил для него умерший отец. Меньше всего хочется терять самое для тебя дорогое, а Олвер за свои десять лет потерял больше, чем многие люди за целую жизнь. Но он все еще верил, что в змей и лисичек можно выиграть, причем выиграть, не нарушая правил.

– Обязательно поиграю, – пообещал Мэт. Конечно, поиграет, только бы вырваться из города. Он уже нарушил предостаточно правил и заслужил выигрыш. – Позаботься о Ветерке, пока я не приду.

Олвер широко улыбнулся – улыбка и впрямь вышла очень широкой. Длинноногого серого мерина