подвижным. Продолжая посвистывать, он протопал к камину-экрану, остановился у стены, с коротким скрипом открыл какой-то щиток и щелкнул рубильником. Тариэл даже вжал голову, пытаясь спрятаться от света. Зал осветился не сразу, а поочередно, секторами. Колонны начали озаряться подсветками, десятки софитов, щелкая, один за другим бросали лучи во все оставшиеся темными уголки. Как только иллюминация заработала в полную силу, Мимненос подхватил Тариэла зубами за шкирку, закинул, как мешок, на плечо и по-кошачьи ловко стал карабкаться по высоченной граненой колонне.
Тариэл опомнился и осознал произошедшее только на самом верху, когда Мимненос распластался на готическом ребристом потолке зала. Высота казалась безумной, колонны, сужаясь в перспективе, как рельсы, врезались под ними в каменный пол. А маленький, как тритончик, Дэв уже устраивался на своем кресле перед камином.
Змей взял в лапу пульт и щелкнул по кнопке. Прилипшим к потолку гостям было видно, как по огромному стереоэкрану пошла рябь, потом промелькнуло несколько картинок и, наконец, осталась одна. Камин показывал довольно странную фигуру, похожую на распластавшуюся летучую мышь. Мимненос икнул, узнав в ней себя. Вдруг Дэв переключил канал и стал смотреть что-то другое.
Через какое-то время лапы у Мимненоса задрожали от напряжения и когти постепенно стали съезжать.
– Тариэл, я сейчас упаду, – обливаясь потом, признался дракон.
– Нет, нет, только не это, – взмолился юноша. – Ладно, нас все равно заметили, давай спускаться.
В ответ на это, Мимненос расслабился и камнем полетел вниз. Через секунду он расправил крылья и, маневрируя меж каменных столбов, мягко, с пробежкой, приземлился в проходе возле черного трона.
Дэв щелкнул на паузу и вытянулся к ним из-за кресла:
– Ну что, кончили дурака валять?
Через полчаса Дэв угощал гостей в своей столовой. Змей веселился и мастерски пудрил пленникам мозги своей магической болтовней. Появление второго дракона в Юдолии не могло не потрясти его. Но за миллионы лет он так отвык от общения с себе подобными, что пока, видимо из осторожности, вел себя на удивление гостеприимно. Мимненос же, будучи драконом добродушным и мирным, хоть и понимал, что Дэв хитрит, шел ему навстречу и всячески поддерживал разговор.
– Так мне что, старому, много надо, что ли, – сетовал Дэв. – Все у меня есть. И крыша над головой, и жевать чего. Казалось бы, живи, не горюй. Да вот люди-то чего творят, не уймутся.
– Да-а, – согласился с ним Мимненос.
– Так а вчера-то что было! – припомнил змей. – Самозванцы какие-то шесть дивизий к повстанцам сдаваться отправили. Так те их без разбору в котлован согнали, окружили и перебили до единого. – Мимненос закусил губы. – Вот тебе и люди – цветы Юдолии, – продолжал Дэв. – И город теперь весь к этим бандитам перешел. Революцию теперь делают. Оранжевый террор учиняют. Хсема своего в озеро бросили, а заодно и всех начальников к стенке поставили. А чего от них еще ждать? Того и гляди на Каджети набросятся.
– Да-а, – вновь согласился Мимненос, – тяжко вам тут приходится.
– Ой, и не говорите, – продолжал Дэв. – Одно в жизни утешение – лирика, поэзия, так сказать.
– Сами, небось, сочиняете? – вежливо поинтересовался Мимненос.
– Так а кто ж из древних змеев стихов не сочиняет? – весело удивился Дэв. – Но, по правде сказать, сам я уже миллион лет ничего не сочинял, последнее время все больше послушать люблю.
– Может, все-таки чего припомните? – нерешительно предложил Мимненос.
– А, – махнул лапой змей, – и вспоминать-то нечего. Теперь в старости все, что по молодости было написано, кажется таким наивным, аж стыдно становиться. Ну, что-нибудь вроде:
– Думаю, теперь вы понимаете, о чем я, – стыдливо усмехнулся хозяин замка.
– Мне даже очень понравилось, – похвалил Мимненос, а Дэв смущенно отвернулся и махнул в его сторону лапой:
– Да что вы! Сплошной юношеский максимализм. Но теперь вы будете просто негодяем, если не прочтете что-нибудь в ответ.
– Ну-у, – расплылся в улыбке Мимненос, – мои стихи не так печальны и глубоки, как ваши. Для меня лирика – это, скорее, естественный придаток драконьего быта, а вовсе не философия и змеиные грезы.
– Ну, давайте уже, давайте! – в нетерпении потирал лапы Дэв. – Только предупреждаю: я чересчур впечатлительный и всякой там крови, жестокости в лирике не переношу…
– Да, что вы! – смеясь, перебил его Мимненос. – Какая в моих стихах жестокость?! Я отродясь таких стихов не писал…
– Прошу-прошу! – захлопал в ладоши Дэв.
Мимненос задумчиво откинулся на громадном стуле, вытянул одну растопыренную лапу на обеденный стол, а другой почесал подбородок.
– Ну вот, к примеру, стихотворение, которое я написал уже в Хэтао, среди моих дорогих собратьев, – сказал Мимненос, и на какое-то время воцарилось молчание.
Пока драконы мирно беседовали и делились музами, Тариэл не находил себе места и пытался разузнать, где томится Нестан. Он тыкал Мимненоса в бок, чтобы заставить его говорить о деле. Наконец, он не выдержал и сам вклинился в драконий разговор:
– Ваше мудрейшество, мы ведь вот по какому делу…
– Да погоди, погоди ты о делах! – морщась, перебил его змей. – Войди в мое положение, дорогой, я же с драконами с мезозойской поры не общался.
Но Тариэл, припомнив свой прошлый визит, настоял на своем:
– Ваше мудрейшество! Я прибыл, чтобы забрать Нестан!
Воцарилось молчание.
– Погоди-погоди, – как бы припоминая, сказал Дэв. – Маленькая такая, светленькая, голубоглазая?
– Да! Да! – теряя самообладание, выпалил Тариэл.
Дракон покивал и негромко с сочувствием сообщил:
– Так ведь это… Она ж теперь с Амирбаром живет, – дракон осекся, разыгрывая неловкость.
– Как? – обессилено вырвалось у Тариэла, он весь потемнел и опустил опечаленный взор.
– Дружище, дорогой, так ведь поздно ты спохватился, – принялся «утешать» дракон. – Я ж тебе когда еще говорил: женись, коль так, женись! А ты все: да ну, какие наши годы, успеется…
Но юноша не слушал его болтовни. Не будь Тариэл влюблен, он бы не поверил ни единому слову этого лукавого змея, но сейчас его сердце обрушилось в томительную печаль и тоску.
– А живут они хорошо, дружно, – продолжал глумиться дракон. – Потосковала она, конечно, по тебе. Бывало, гляну на нее, аж жуть пробирает. Но как казнь твою по телевизору посмотрела, сразу в себя приходить стала. – Тариэл крепко, до дрожи, сжимал рукоять клинка Хэтао, спина его обливалась холодным потом. А дракон продолжал: – А потом месяцок, другой, смотрю – уже и пообвыклась немного, смирилась. С Амирбарчиком поласковей стала. Бывает, зайдешь к ним – смеются, аж вибрация по полу идет. Угощают друг друга. Помню, он тогда ее пирожными просто завалил. И парень-то мой расцвел с нею. Да! Как на дрожжах вырос. Поумнел, осмелел. И теперь вот Нестан с Амирбаром не разлей вода стали, на минуту не разлучишь, все вместе да вместе. Глаз не нарадуется. Ну, ты уж не пойми превратно. Просто жалко мне ее было. А так, все ж какое-никакое, а счастье…
– Дэв! – перебил его Тариэл. – Уважаемый Дэв, я очень хочу на нее взглянуть.
Змей помолчал.
