восставших против дракона и захвативших город или какую-то его часть. Вероятно, юдоляне и дэвиане, верные Дэву, объединились перед лицом этой новой угрозы.

Тариэл посмотрел на повязку у себя на рукаве и увидел на ней плохо пропечатанный номер 5386. Этот номер был на его оранжевой робе, в которой он был казнен. Выходит, все люди здесь как бы носили на себе кусок его робы.

Долго Тариэл стоял и не мог поверить своим глазам. Наконец он подошел к какому-то офицеру повстанцев и сказал ему, что у него срочное донесение в штаб и что ему нужно увидеться с любым генералом.

– Ваши документы?

– У меня нет документов. Я бежал из плена в Каджети.

– Что у вас за донесение?

– Секретное, – сказал Тариэл. – Это касается стратегических планов змея.

– Пройдемте со мной, – сказал офицер, и они побрели долгими переходами. Пройдя два блок-поста, они оказались в длинном, ярко освещенном коридоре с черными кабелями по потолку. Вероятно, когда-то это были технические помещения для обслуживающего персонала метро. Здесь они миновали еще три поста. У Тариэла забрали автомат, обыскали и отняли кинжал с рукоятью и ножнами из слоновой кости. В конце концов, офицер завел его в малюсенькую комнатку, в каких хранят швабры, и взял Тариэла под руку, будто бы только что его отловил.

– Здравия желаю, товарищ комиссар! – сказал он каджу, сидящему под светильником за письменным столом. – Этот парень утверждает, что только что бежал из Каджети. И что у него есть какие-то важные сведения.

От света лампы каджа за столиком нельзя было разобрать. Было видно только, что он грузной комплекции.

– Ваше имя? – спросил кадж.

Тариэл не знал, что лучше: врать или говорить правду. Врать он не умел, а правде его все равно не поверят. И он решил говорить половину правды.

– Меня зовут Тариэл.

Кадж помолчал, вынул из стола какую-то папку…

– Этого не может быть, – сказал он наконец. – Вы родственник погибшего товарища, совершившего великий подвиг на солнце?

– Нет. Я и есть погибший Тариэл, – ответил юноша.

– Подождите-подождите! Ну что это за ерунда? – возразил кадж голосом интеллигентного добропорядочного гражданина. – Я лично знал погибшего, – кадж замялся, – и вы действительно на него похожи… Да, похожи… Но лишь отчасти… Миллионы граждан стали свидетелями казни юного Тариэла, подвиг которого стал сигналом к восстанию против белесого змея, восстанию не имеющему прецедентов в истории…

Кадж отвернул яркую настольную лампу, и Тариэл увидел Хсема, отца Нестан.

– Здравствуйте, – поперхнулся Тариэл.

– Вы понимаете, какое подрывное действие может оказать ваше заявление на повстанческое движение? Ведь миллионы восставших гибнут там, думая, что вы мертвы, а вы тут заявляете, что вы живы… – Кадж много болтал, но было видно, что он в замешательстве. – Поймите, я, как вождь восстания… Это может оказаться страшным деморализующим фактором… Или наоборот, – озадаченно сказал кадж. – Как бы там ни было, пока что вам лучше подержать язык за зубами. Так что все сказанное здесь является стратегической тайной. – Хсем обратился к офицеру у дверей: – За разглашение этой тайны – расстрел. Этого человека под арест, в одиночную камеру.

– Но… – попытался возразить Тариэл.

– На сегодня все, – сказал Хсем, захлопнув папку.

– Значит, вы утверждаете, что на дне позорного карьера имеется некий лаз в подземные катакомбы, в которых живут драконы?

– Нет, я этого не говорил, – обессилено сказал Тариэл. Он сконфуженно сидел на стуле перед целой комиссией из предводителей восстания. Кроме Хсема, здесь было два повстанческих генерала и два военных врача. Юношу допрашивали уже третий день.

– Но так получается из вашего рассказа.

Какое-то время все молчали.

– Какая вам разница, что я утверждаю? – наконец нашел в себе силы Тариэл. – Я на вашей стороне. Отпустите меня, и я буду бороться. Один раз я пробрался в Каджети, проберусь и еще раз. Убью этого змея и освобожу вашу дочь Нестан.

– Змея нельзя убить! – перебил его генерал.

– Людям нельзя! – резко сказал Тариэл. – А другому дракону это возможно.

– И вы утверждаете, что вы привели с собой дракона из подземной страны и что этот дракон хочет сражаться с Дэвом? – спросил врач с той поддельной серьезностью, с какой доктора беседуют с психически больными.

– Я ничего не утверждаю! – взорвался Тариэл.

– Спокойно-спокойно…

– Я просто хочу бороться с драконом и освободить Нестан, – вновь понурившись, продолжал Тариэл. – Мне от вас ничего не надо. Просто не держите меня взаперти. Дайте мне добраться до озера, и я вытащу этого чертова Мимненоса, – похоже, Тариэл уже сломался и мало соображал, что говорил. Он всхлипнул и сел к комиссии боком.

– Хорошо, – сказал один из врачей, закрыв свой блокнот. – Похоже, на сегодня достаточно.

Когда члены комиссии молча согласились, конвоиры подняли Тариэла и проводили обратно в одиночную камеру.

Дверь захлопнулась, и Тариэл сел на серую койку. Потом завалился на подушку и заплакал навзрыд. Он думал о том, что все провалилось. После каждого фрагмента его рассказа кто-нибудь из членов комиссии переспрашивал его, повторяя какое-нибудь безумное предложение, вроде: «Подождите-подождите, то есть вы жили у ведьмы и к вам являлся волшебник?» или «Так-так, значит, на летучем корабле вы летали в страну добрых драконов?» И от этих вопросов Тариэл сам переставал верить себе, понимая, что несет полный бред.

Теперь он лежал и плакал, твердо зная, что сошел с ума, но не понимая, в какой момент его настигло безумие.

– Ну зачем так отчаиваться? – прозвучал хрипловатый старческий шепот.

Тариэл подскочил и настороженно спросил:

– Кто здесь?

– Это я. – Голос повторился где-то совсем рядом.

– Дракон? Где ты?

– Ну как тебе сказать? – замялся Мимненос. – В общем… В общем, я в тебе. Ну, ты сильно не расстраивайся. В этом ничего страшного нет. Драконы с древних времен – искуснейшие маги, и вселяться в людей – это вовсе не самое большое колдовство, на которое они способны…

Тариэл слушал до этого момента, но вдруг схватился за уши и упал на кровать с криком:

– Заткнись! Заткнись! Заткнись!

– Ну, хорошо-хорошо, – сказал Мимненос. – К чему же так волноваться?

Теперь, что он безумен, Тариэл знал точно.

Два дня Мимненос пытался заговорить с ним, но юноша строго подавлял в себе его голос. Продолжались допросы, во время которых Тариэл вдруг бил себя по голове и требовал дракона заткнуться. Еще день – и Тариэл общался только с врачами.

Тариэлу делали много уколов, по большей части успокаивающего и сонного действия. Так что большую часть суток он спал, а если и бодрствовал, то тоже как будто в тумане. Он укутывался с головой в колючее тюремное одеяло и старался ни о чем не думать. У него почти получалось: он просто лежал и слушал бомбежку. Но иногда он все-таки начинал разговаривать с притаившимся в нем драконом.

– У меня, что раздвоение личности? – спрашивал он тишину.