Так и случилось. В глубине немецкой системы траншей котенок окончательно запутался в лабиринте. Перед одним из поворотов крысы насели так плотно, что бежали уже вровень с ним. Они клацали зубами, смеялись и толкали котенка от стенки к стенке. На перекрестке он резко свернул и угодил прямо в засаду. Перед ним, плотным строем заполняя весь проход, стояли поджидавшие его враги. Поняв, что окружен, котенок затормозил на скользких досках и замер. Крысы сзади сбились в кучу и медленно, пригнувшись к полу, шли на него. А враги впереди скалились и держали строй плотно и недвижимо.
«Все», – подумал котенок. Но тут в окоп свирепо прыгнул маленький тигр с обрубком хвоста. Это был Степан. Крысы остолбенели, а подоспевший вояка, хищно косолапя и глядя на врагов исподлобья, обошел котенка кругом.
– Назад, твари! – прохрипел он. – Пш-ш-ш!
Но крысы не двинулись, а только сообщнически переглянулись. Только Степан успел схватить котенка за шиворот и подпрыгнуть ввысь, как две черные стаи окопных крыс сомкнулись и перемешались. Когтистые лапы кота ухватились за зыбкий край окопа. Несколько холостых пробуксовок, и Степан чуть не свалился назад. Но ловко оттолкнулся и, прыгнув на противоположную сторону окопа, вскочил на бруствер. На поверхности котенка тоже поджидали крысы, но, уступая дорогу разъяренному маленькому тигру с котенком в зубах, твари бросились врассыпную.
Степан по-заячьи запрыгал по рыжей перекопанной земле и через минуту уже несся по пустому сосновому лесу. От бешеной скачки у котенка перед глазами все тряслось и кружилось, а в ушах стояло хриплое дыхание Степана. Ему показалась, что минула вечность, когда лес кончился, и его спаситель, наконец, сбавил ход и побежал мягкой рысцой.
– Дальше пойдешь сам, – сурово сказал он, опустив котенка на землю. – Держись прямо за мной и старайся ступать по моим следам. Все понял?
– Ага, – кивнул котенок испуганно.
Кот посмотрел в сторону, на желтую табличку с черепом.
– Пойдем по минному полю.
Котенок не очень понимал, чем это грозит. Он все еще не мог поверить, что остался жив, и все внутри трепетало от счастья. Кот, мягко ступая, побрел по сырой земле с высокой прошлогодней травой.
– Простите, дядя Степан, а где остальные? – спросил котенок у обрубка хвоста перед носом.
Но кот только огрызнулся:
– Ступай ровнее, мины кругом.
Они прошли еще пару метров, и кот кивнул на небольшую воронку с выброшенной на одну сторону землей:
– Вот что остается от неосторожных…
Наконец, они вышли на колею у опушки березовой рощи и предводитель, бесшумно дыша приоткрытой пастью, посмотрел назад. Послышался звук мотора и скрежет гусениц. Степан бросил взгляд на дорогу – туда, где появился дымок, и они скользнули в рощу. Тут же по дороге промчалась легкая немецкая самоходка «Штурмгешутц», на которой, как на плоту, стоял, чудом не падая, добрый десяток солдат и распевал фронтовую песню. Слетая с колеи, машина проскакала по кочкам и умчалась прочь, оставив только клубы пыли.
– Пойте-пойте, – сказал Степан, провожая ее взглядом.
Котенок не знал, почему эти люди плохие, но услышав в голосе Степана ненависть, так же нахмурился танку в след.
Полдня они шли по пашням и смешанным рощам. Везде чувствовалось присутствие человека. Очевидно, они обходили села.
– А окопов и крыс больше не будет? – набравшись смелости, спросил котенок.
Кот осматривался, как бы не замечая спутника.
– А где остальные кошки? – упрямо спрашивал котенок. – Они живы? Неужели никто не спасся?
– Спасся, спасся, – отвлеченно ответил Степан и добавил: – Вот здесь и заночуем, и мышек половим.
Он указал на коричневые шишки фьордов с воткнутыми в середину шестами. Они подошли поближе, и кот сказал:
– Ладно, копай нам норку, а я поохочусь. Надо же чем-то и поужинать перед сном.
Степан оставил котенка одного и ушел ловить полевых мышей. Чтобы угодить спасителю и вожаку, малыш принялся усердно копать нору, выбрасывая лишнюю солому наружу. Не успел он сделать и трети работы, как появился Степан с мышкой.
– Двигается дело? – спросил он у отчаянно вгрызающегося во фьорд котенка.
– Еще как! – ответил тот из глубины, показывая лишь упертые в край задние лапки и маленький, напряженный от усердия хвост.
Степан усмехнулся, кивнул и пошел охотиться дальше.
Потом он вновь вернулся с добычей и прогнал котенка из недоделанной норки. К полудню Степан уже сам закончил их пахнущий сырой соломой временный приют. Еда голодному котенку показалась отменной, он даже чуть не подавился. Сразу же потянуло в сон, и котенок закопался в солому. Но глаз не закрыл.
– А где остальные? – решил он проявить характер. – Что случилось с другими кошками, и почему вы не с ними?
Сытый и расслабившийся вожак, наконец, соизволил ответить:
– Я вывел тех, кому удалось перейти линию фронта, и отправил их идти дальше до условленного места. А сам вернулся на край фронтовой зоны, чтобы встретить тех, кому, возможно, удалось выбраться из западни. Но хитрые крысы установили в конце пути засаду. Ту, в которую ты и угодил. Кроме тебя никому не удалось пройти?
– Нет, я думаю, в блиндаже погибли все. Нас вместе с крысами забросали гранатами, а потом всех вынесли и сожгли. Кроме меня, спаслись только два врага.
– Тебе повезло, что крысы решили с тобой поиграть, – сказал Степан. – Обычно они не церемонятся с добычей. Наверное, как еда ты для них слишком маленький.
– И правда, – зевая, согласился котенок, – зачем стольким крысам один котенок?
– А зачем нам фантик на веревочке? За тем же и ты крысам, – объяснял разговорившийся Степан. – У них есть свои забавы, свои спортивные интересы. Крысы – народ не без чувства юмора. Они все делают шутя, даже убивая и умирая, они не забывают сострить. Из всех животных они наиболее совершенные солдаты. Стая крыс – это один организм. Все они равно способны и сожрать своего собрата, и пожертвовать своей жизнью для спасения остальных. Некоторые их особи рождаются с задачей подвергать себя риску и проверять на себе все подозрительные вещества в районе, куда переходит их стая. Если они погибают, то остальные знают, куда нельзя лазать и чего нельзя есть. Им нет равных в борьбе за живучесть в любых условиях. Даже в Ленинграде для них сейчас самый комфорт и уют. Они могут питаться падалью на любой стадии разложения, да и вообще, чем угодно. Они жрут пластмассу и прогрызают бетон. Удивительные существа. Они…
Котенок рассказ не дослушал, потому что сладко уснул.
– Подъем! – разбудил его Степан.
– Да-да, – запищал котенок. – Сейчас! Я уже проснулся.
Коты проспали световой день, подкрепились мышью и двинулись в путь еще до темноты. Они шли пашнями и полями, где колосился брошенный, несобранный урожай. Поля были бесконечными, и казалось, что пейзаж за ними движется вместе с путниками, а потому не сменится никогда. Как вдруг откуда ни возьмись по горизонту потянулись темные деревенские постройки вперемешку с черными пепелищами. Пахло свежестью и весной, но котенок не знал этого запаха, просто шел, нюхал и не мог им вдоволь насладиться. Когда жизнь оказывается в опасности, но удается спастись – радуешься. Даже если много потерял, даже если много увидел и перенес – радуешься все равно. Проходит время, прежде чем эта радость сменяется печалью воспоминаний.
Вот и наш котенок шел и радовался, что остался жив и что рядом с ним шагает сильный и надежный покровитель. И странное трепетное чувство охватило котенка. Словно бы нечто, до этого сопровождавшее его всю жизнь, вдруг исчезло. Котенок шел и думал, что же изменилось, что оборвалось в его жизни?
Ближе к ночи Степан вдруг припал к земле и замер. Котенок вздрогнул и тоже упал. Какие-то тени,
