Утром, ни свет ни заря, Тариэл ворвался в хижину, одетый и собранный в путь.

– Вставай, – громко сказал он, – поведешь меня к этому вашему магу.

– Да он и сам, может, сегодня приедет, – потягиваясь, ответил Франк вялым голосом.

– Нет! Мы поедем к нему сейчас же, – настаивал Тариэл.

– Закрой дверь, арбалетчик, дует! – крикнул Вильке, смелый спросонья, и скрылся под пледом.

А Франк, поняв, что гость не шутит, стал натягивать штаны и рубашку.

Через час они вдвоем ехали в поезде. Франк дремал, а Тариэл, выпучив глаза, смотрел на безумной красоты пейзажи. Мало того, что поезд шел в горах, и с невероятной высоты открывались прекраснейшие виды, кругом было еще и множество интересных обитателей дивной природы. Стаи птиц выделывали фигурные представления, в ущельях медленно парили орлы. Глядя на них, Тариэл вспоминал свои крылья, полеты над Каджети и немного завидовал.

А прекрасная страна все проносилась за окнами вагона, виды чередовались один за другим. На горных пастбищах паслись овцы, голубые ели сменялись разноцветными покатыми коврами посевов и виноградников. Поезд то взмывал в горы, то, пыхтя, на тормозах погружался в ущелья или влетал в туннели. Тогда вагон окутывала грохочущая темнота. Иногда глубоко под поездом открывались озера, отражающие небо, а иногда состав по бревенчатым мостиками перелетал через горные речки. На отвесных утесах встречались замки, высокие башни церквей и милые деревеньки, прилипшие прямо к склонам.

Каздоя сунула мальчикам корзинку с завтраком, и немного смущенный Тариэл смотрел в окно, уплетая бутерброды с сыром и ветчиной. Он знал, что эта страна прекрасна, точнее сказать, просто терял дар речи от ее красоты. И глубокое чувство отвращения к прошлому, смешанное с обидой, поглощало его. Ничего, кроме Нестан, теперь не привлекало его в Юдолии, но любовь перевешивала в нем все остальное. И юноша боролся с собой за то, чтобы так и оставалось впредь. Иначе он предал бы свою любовь, продал бы за эти красоты. Поэтому он усиленно старался держать свое сердце черствым и не влюбляться в эти пейзажи.

К обеду они добрались до замка, спешно прошли в рабочий кабинет волшебника и решительно открыли застекленную дверь. Сергиус встретил их, сидя за печатной машинкой посреди комнаты. Он бросил стучать и, вскинув глаза на вошедших, заметно удивился.

– Вы должны отправить меня назад, – с ходу сказал Тариэл.

– Ну, во-первых, здравствуйте, – сказал Сергиус, глянув на пожимающего плечами Франка. – Я работаю, у меня важные государственные дела, а вы врываетесь без стука, – не раздраженно, а удивленно заметил волшебник.

– Мне тоже некогда, – сказал Тариэл. – Моя девушка в плену, и я должен отправиться ее выручать.

– Боюсь, что это не так-то просто, – покачал головой волшебник.

– Мне все равно, просто это или нет, – жестко сказал Тариэл. – Я должен вернуться как можно скорее.

– Ну, начнем с того, что ваша возлюбленная в плену у белесого змея, и вам не вызволить ее, не сразившись с ним, – перейдя на «вы», заметил Сергиус.

– Я эту трусливую тварь знаю, – сказал Тариэл. – И если он осмелится сам принять бой, снесу ему башку.

– Человеку не под силу убить дракона, – сказал Сергиус. – Да и древний дракон не станет нарушать доисторических правил. Так что, господин боец, ваши шансы равны нулю.

– Мне плевать, чему они равны! – зашипел Тариэл. – Вы можете вернуть меня назад? Будь трижды проклята ваша страна, оставаться в ней я не хочу больше ни дня…

– Попрошу следить за своим языком! – не выдержал волшебник. – А теперь – прочь из моего кабинета.

– Я никуда не уйду, пока вы мне не пообещаете! – напористо сказал Тариэл.

– Стража! – крикнул волшебник, щека которого задергалась от нервного тика.

В кабинет вбежали два усатых швейцара в полосатых желто-фиолетовых костюмах с железными шлемами, украшенными красными перьями. Хоть в руках у них и были мушкеты, все равно они больше походили на участников карнавала, чем на солдат. Да и вид у них был растерянный.

– Уведите этого грубияна! – приказал не на шутку разозлившийся Сергиус.

Стража, выполнявшая при дворе чисто парадную функцию, засуетилась. Разводя руками и пожимая плечами, швейцары стали приглашать Тариэла на выход. Красный от злости подросток выхватил у одного из них мушкет и, как дубиной, разнес им стеклянный шкафчик со статуэтками.

– Пошли вы все к черту! – выругался он и выбежал из кабинета.

Сергиус рухнул в кресло, снял пенсне и тяжко выдохнул, мотая головой.

Через какое-то время, охая, прибежал Нонпарель и стал собирать осколки. Волшебник нервно ходил по кабинету и о чем-то раздумывал.

– Ну, я пойду, Сергиус, – сказал пришедший в себя Франк. – Ты уж меня извини.

– Ты тут ни причем, – сказал думавший о своем волшебник. – Хотя нет, постой. Вот что. Найди этого бедолагу и скажи ему, что сегодня же вечером я созываю совет по его вопросу. Здесь, в шесть часов. Приходи и ты тоже.

– Хорошо, – согласился Франк, пожав плечами.

– Да, еще, – остановил его нервный волшебник. – Постарайся его успокоить. Скажи, что я все понимаю и постараюсь ему помочь.

– Ладно. Тогда до вечера, – сказал Франк и ушел искать Тариэла.

Он побежал в конюшню, взял свою любимицу Пинангу, на которой часто катался, гостя у Сергиуса, и поскакал вниз по обрамленной белыми глыбами дороге.

«Куда же он делся? – думал мальчик. – Лишь бы он не зашел в лес. Ведь он не знает, что дикие звери не трогают только тех, кто идет по тропе, ведущей к замку».

Испугавшись, он прибавил ходу, и лошадь помчалась галопом в направлении пятна мрачного хвойного леса, через который и шла тропа в Кругозёр. Деревья в этом лесу были поистине огромными. Их тысячелетние стволы едва ли можно было обхватить и впятером. Мшистые, с грубой корой столбы уходили в темную высь своих крон. Густая зелень наглухо закрывала лес от солнечного света, так что в нем всегда царил полумрак.

Перед Франком плотной высоченной стеной нависла опушка, и ему пришлось снизить скорость, когда извилистая дорога нырнула в кедровую тьму. Он уже въехал под тень ветвей, когда заметил у самого входа в лесную чащу маленькую фигурку Тариэла. Он стоял как зачарованный, в нерешительности рассматривая темные выси древесного царства.

Франк обрадовался, что Тариэл еще не успел войти в лес. Лошадь пошла шагом. Тариэл, услыхавший фырканье животного, обернулся.

– Куда это ты направился? – примирительно улыбаясь, спросил Франк и остановился подле. Тариэл попятился.

– А это… ну, как его? – хмурясь и кивая на лошадь, начал он.

– Лошадь, – подсказал ему Франк.

– Да, лошадь… Лошади, они не кусаются?

– Если честно, – признался Франк, – то кусаются. А еще хуже лягаются. Но ты не бойся, это хорошая лошадь. Ее зовут Пинанга. Хочешь со мной прокатиться?

– Еще чего, – фыркнул Тариэл и отступил еще на шаг.

– Не бойся, – засмеялся Франк.

Через час они неспешно ехали верхом на Пинанге по темному лесу в сторону Кругозёра. Тариэл, вцепившийся в ремень Франка, хмурился и вертелся по сторонам. А Франк рассказывал ему о Кругозёре и населявшем его народе. Лес пошел горами, и дорога запетляла над обрывами и под утесами. Из чащи доносились голоса птиц и шорох зверей. Ребристые листья папоротника, высовывавшиеся на тропу, расступались перед лошадью. Иногда в прогалинах ветвей случались просветы, и мутные солнечные лучи косо падали на дорогу.

Оба мальчика не выспались, поэтому зевали, к тому же укачивала езда. Когда лес кончился, глазам пришлось вновь привыкать к свету.