Фальконом.

– Дорогая, теперь у меня есть ты. Даже если мы будем вместе недолго, это даст мне новые силы для того, чтобы победить моих врагов и продолжить мое дело.

– А как мне называть тебя? – прошептала Эннабел, улыбаясь.

– «Моя любовь» вполне подойдет, – ответил он, целуя девушку.

Поцелуй длился бесконечно долго, а собственная страстность явилась для Эннабел настоящим откровением. Она думала, что физически не способна на что-либо подобное, ведь, казалось, что она была уже в состоянии полного изнеможения…

Потом влюбленные лежали рядом и, приятно возбужденные, шептали друг другу ласковые слова и говорили о своих долго сдерживаемых чувствах. Тело Эннабел было настолько расслабленным и вялым, что надумай сейчас Лансфорд со своими помощниками напасть на Фалькона, она не смогла бы пошевелить ни одним мускулом, чтобы сопротивляться.

– Что теперь? – прошептала Эннабел поворачиваясь к Тримейну – Как бы хорошо нам ни было вдвоем, мы не можем оставаться здесь всю жизнь, дорогой. Даже если нас не найдут нам все равно придется связаться с Джереми и с твоими друзьями, чтобы разработать новый план и действовать.

– Я подумаю об этом завтра, – ответил Тримейн, целуя розовую щеку возлюбленной.

Эннабел резко повернула голову, услышав неожиданный плагиат,[39] но человек, который произнес эти слова, вступал в сказочную страну снов.

– Ты уверен, что ты из этого века? – подозрительно спросила девушка.

Ответа не последовало.

Эннабел казалось, что ее постоянно окружает волшебство. Дни и ночи, проведенные с Фальконом, превращались в одно счастливое мгновение. Иногда посреди ночи она просыпалась от крика какой-то птицы, и ей становилось страшно. Но стоило Тримейну обнять ее, как они вновь возвращались в свой счастливый волшебный мир в котором не было ни Лансфорда, ни опасности ни страха, что их найдут.

Олениха Гиневра и другие животные, которых приручил Фалькон, подружились с Эннабел Леди Годива часто сопровождала девушку и ее возлюбленного к их излюбленному месту, небольшому водопаду, где Эннабел регулярно принимала «душ».

Обычно «душ» превращался в занятие любовью, так как Трей не мог устоять перед красотой своей нимфы и заключал ее в объятия как раз перед тем, когда она собиралась выйти из-под водопада.

Он не мог насладиться ею. Хотя Эннабел понимала, что их страсть необходима им обоим, она знала истинную причину их ненасытности.

Эта идиллия не может продолжаться вечно. Эннабел заставляла себя не думать о приближающемся конце, но все равно понимала, что он неизбежен. Прошла неделя, каждый день которой был триумфом их любви, и девушке все чаще стали слышаться то треск ветки под копытами лошади, то приглушенный шум мужских голосов, то свист пули.

Эннабел вздрагивала от каждого звука в лесу, дрожала по ночам, когда какой-нибудь шорох примешивался к ночной песне лесных обитателей.

Однажды она проснулась и обнаружила, что рядом с ней нет Тримейна, силу которого привыкла ощущать даже во сне.

– Тримейн? – она испуганно вскочила.

Он ушел! Кто-то выследил их!

– Я здесь, дорогая.

Девушка вышла на крыльцо и увидела Тримейна, который внимательно оглядывал окрестности. Он протянул ей чашку кофе и поцеловал, но Эннабел почувствовала, что этот поцелуй отличался от тех, которыми они обычно обменивались по утрам.

– Трей, что случилось?

– Я не могу позволить тебе жить в таком страхе, Изабелла. Я не хочу, чтобы ты скрывалась здесь со мной, как загнанный зверь.

– Трей, все прекрасно. Когда я рядом с тобой, мне абсолютно все равно. И ведь я боюсь не за себя, а за тебя.

– Я знаю, – произнес Тримейн.

Поправив упавший на щеку девушки локон, он смотрел в ее глаза.

– Моя любимая, моя красавица, я знаю это. Именно поэтому я и хочу, чтобы ты была в безопасности. – Он улыбнулся. – Это моя война, а не твоя, и я навлек на тебя беду, когда подарил те чертовы драгоценности. Теперь я должен избавить тебя от этого.

Эннабел крепко обняла его.

– Нет, меня не волнует, что происходит со мной, если мы вместе! Трей, пожалуйста, не делай глупостей! Мы можем остаться здесь, пока они не перестанут искать нас, а затем уедем из страны. Мы можем отправиться в Шотландию, Ирландию или в Америку и начать там новую жизнь.

– Я не могу, – горестно сказал он. – Ты ведь знаешь, мое место здесь. Сейчас Англия нуждается во мне больше, чем когда-либо. Если Лансфорд убьет Фалькона, его место займет другой, а потом на его место придут новые. А если Фалькон испугается и сбежит, никто не станет продолжать его дело, ему перестанут верить.

– Я нуждаюсь в тебе больше, чем Англия!

Тримейн посмотрел на Эннабел.

– Нет. Я до сих пор не знаю, кто ты и откуда, но твоя судьба так же предопределена, как моя. Моя