– Вот и хорошо, ты все-таки понял меня, – пробормотала Сэм, продолжая идти дальше.

Дойдя до небольшой заводи, она скинула свою грязную одежду и вошла в воду. После грозы небо все еще оставалось серым, но ветер стих, а воздух стал прохладен и свеж. В заводи было достаточно глубоко, чтобы поплавать, но Сэм решила не поддаваться искушению. Если она будет купаться слишком долго, Буйный Дух выйдет на берег, чтобы проверить, не пытается ли она снова сбежать. Намылившись, она начала тереть волосы и тело.

Кейд ждал на приличном расстоянии от кустов, сидя на корточках и бесцельно дергая зубчатую травинку. С каждым ударом сердца в нем все больше разгоралось желание. Он представлял себе, как она выглядит обнаженной: мокрые, блестящие от воды груди, гибкое тело, изящно наклоняющееся к воде, когда она смывает с себя мыльную пену; удивительные, прекрасные серебряные волосы намокли и тяжело струятся по спине…

Сжав зубы так, что заболели челюсти, он едва сдерживался, чтобы не броситься напролом через кусты и не взять ее прямо на берегу. Надо же, его задача состояла в том, чтобы не дать сделать это индейцам, а теперь выходило, что ее нужно защищать от него самого.

И тут ему в голову пришла поразительная мысль: а кому есть дело до того, будет она изнасилована или нет? Джарман Бэллард почти уверен, что это уже произошло, да ему, собственно, и наплевать. Все, что ему нужно, это ее приданое, и он его получит. А что будет потом? Он насладится ее прекрасным, желанным телом, но никогда ее не полюбит. Вряд ли этот ублюдок вообще способен любить. Так что плохого в том, если сейчас он, Кейд, даст ей немного нежности? Он не станет принуждать ее к тому, чего ей не хочется, но его неудержимо тянуло выяснить, чего же она хочет.

Он выпрямился, сделал глубокий вдох и хотел было двинуться вперед, но тут она вышла из-за кустов, завернутая в мягкую замшу, и, бросив на него смущенный взгляд, быстро зашагала к пещере.

Кейд продолжал смотреть на нее, но за эти короткие мгновения ему удалось овладеть собой, и он не сделал ни шагу в ее сторону.

Однако Сэм, с удовольствием воображая себя искушенной, коварной соблазнительницей и пребывая в полной уверенности, что он не понимает ее языка, не смогла удержаться от смелого признания. Проходя мимо него с потупленным взором, она прошептала:

– Ты и не подозреваешь, как бы мне хотелось, чтобы ты меня обнял.

– А ты не подозреваешь, как мне хочется обнять тебя.

На мгновение Сэм подумала, что это игра ее воображения. Но когда она осмелилась поднять на него глаза, то увидела, что воображение здесь ни при чем.

На его лице играла теплая улыбка, а глаза жадно пожирали ее.

– Ты… ты меня слышал, – пробормотала она, запинаясь. – Ты всегда слышал и понимал. Ты говоришь по-английски! О Господи…

Она попятилась, прижимая к себе замшу, которой было обернуто ее тело.

Он притянул ее к себе, и при его прикосновении Сэм растаяла, как воск. Покрывало из замши упало к ее ногам, и она оказалась обнаженной.

– Я… Это неправильно, – прошептала она. – Мы не должны…

Но в это мгновение его губы припали к ее губам, и слабые протесты Сэм смолкли. Он поднял ее на руки, отнес в пещеру, положил на бизонью шкуру, и на этот раз им никто не помешал. Он упивался, разглядывая ее тело и убеждаясь, что оно и в самом деле прекрасно, как он себе и представлял.

Тугие, острые груди с сосками, уже напрягшимися в ожидании. Тонкая талия, твердый плоский живот, крутые бедра, а между ними – манящий островок влажных серебристых волос. Кейду показалось, что тонко натянувшаяся оленья кожа его штанов сейчас лопнет, и резким движением стянул их вниз.

– Прикажи мне остановиться, – почти грубо сказал он.

Она чуть заметно покачала головой – не столько даже в ответ на его слова, сколько в ответ на все еще остающиеся у нее сомнения. И он почувствовал это и опустившись на землю рядом с ней, заключил ее в объятия.

Его губы завладели ее губами, его язык начал ласкать ее язык. У Сэм перехватило дыхание, закружилась голова, и она еще теснее прижалась к нему, упиваясь доселе незнакомыми ощущениями, которые пронзили ее, когда он взял в ладонь ее грудь и начал нежно сжимать.

Из ее груди вырвался сладкий вздох, когда его пальцы сомкнулись на ее соске, подарив ей почти болезненное наслаждение. Всякое сомнение, всякое чувство вины покинуло ее, и она дала своему телу полную волю. Ее руки легли на его плечи; она хотела только одного – чтобы их тела стали единым целым.

Его губы двинулись ниже, впились в ее шею, его руки сделались более смелыми и грубыми. Сэм выгнулась, без стеснения предлагая ему свое тело. Его колено легко раздвинуло ее бедра, рука скользнула на ее живот; затем его пальцы, лаская, продвинулись еще ниже и зарылись во влажные завитки.

Кейд гордился тем, что всегда доставляет своим партнершам удовольствие, не ограничиваясь простым удовлетворением собственной страсти. Но на сей раз ему было нелегко сдерживать свой пыл, потому что он никогда не чувствовал такого бешеного желания. Сейчас ему хотелось одного – перевернуть ее на спину, взять за ноги и, широко раздвинув их, погрузиться в ее плоть и за несколько секунд достигнуть разрядки. Но он ни за что этого не сделает, он не станет обращаться с ней как с товаром, за который заплатил.

Сэм хотелось рыдать от терзавшей ее тело жажды; природы этой жажды она не понимала, но точно знала, что мужчина, который держит ее в своих объятиях, способен ее утолить. И когда он прижался губами к ее соску и стал сосать, отчего внизу ее живота словно зажглось пламя, она не смогла сдержать восторженных вздохов и горячей мольбы взять ее прямо сейчас.

Кейд продолжал свою сладостную пытку, желая, чтобы она полностью потеряла голову. Его пальцы нашли свою цель и начали ласкать нежный бутон ее сокровенной плоти.

Внезапно он почувствовал, что ее руки скользят вниз, хватают его за ягодицы, почти впиваются в них. Потом она потянула его к себе. Господи, как же он ее хочет!

С хриплым вздохом он поднял голову и посмотрел в ее виднеющееся в полутьме лицо.