Она задумчиво посмотрела на него.

— Я заметила. Если уж мы заговорили об обязанностях, я хотела бы…

— Что?

После недолгого колебания Анна продолжила:

— Не мне вам советовать…

— Вот именно!

— … но вам следует обуздывать свой темперамент. Вы подаете плохой пример Десфорду и остальным детям.

Грейли был уязвлен — никто еще не говорил ему, как себя вести. Никто. Никогда. И эта гувернантка начинает учить его жизни. «Но хуже всего то, что Анна, пожалуй, права», — подумал он, глядя на нее. Он отметил все: сочные губы, маленькую ямочку на подбородке. Скользнул взглядом по затянутой в амазонку фигуре. Анна выглядела такой уверенной, что графу захотелось встряхнуть ее. «Нет, это приведет к еще одному поцелую — испуганно подумал он. — Такому же страстному, как и предыдущий». Он не намерен был дважды наступать на грабли, поэтому ретировался за стол. Там он чувствовал себя в большей безопасности.

— Мне не нужны ваши советы, мисс Тракстон. Вы здесь лишь для того, чтобы присматривать за детьми.

— Очень жаль — я хотела вам помочь. — Анна грациозно развернулась и направилась к двери, прежде чем обескураженный Грейли успел поинтересоваться, что же она имела в виду.

Не в силах устоять, он посмотрел ей вслед: на ее длинные ноги, которые угадывались под юбками, на стройный стан и красивую шею. Память услужливо подсунула чувство, которое овладело им, когда он ее целовал. Он все еще не мог от него отделаться, вспоминая за день сотни раз. Горячая волна ударила в голову. Ему стало жарко.

Не подозревая о его мучениях, Анна подошла к двери и беззаботно махнула рукой.

— Опробую обещанную кобылу, — сказала она ему. — Если она окажется слишком спокойной, я заставлю грума оседлать другую. — И исчезла за дверью.

Граф Грейли посмотрел на закрывшуюся дверь и задумчиво сел в кресло. Нельзя было сказать, что он был потрясен. Скорее удивлен тем, как Анна легко управилась с леди Патни, и сделала это замечательно. «Но если, — думал он, — она так же виртуозно обведет меня вокруг пальца? « Ответа он не нашел. Кроме того, его раздражало, что в вопросе расписания для племянников она поступила по-своему. Теперь он думал, как ему подчинить Анну и восстановить свой авторитет в доме.

Он даже достал перо и бумагу, решив было составить для нее инструкции, но тут же отказался от этой затеи. «Эта девушка, — думал он, — создана для борьбы с открытым забралом. Вряд ли она оценит условия, как бы просто я их ни изложил».

Топот в коридоре возвестил о том, что дети направляются в конюшню. На графа снизошли покой и умиротворение. «Похоже, подумал он, мне надо признать, что затея позволить детям почаще кататься на пони не так уж плоха. Во-первых, леди Патни будет реже их видеть, а значит, меньше на них влиять. Во- вторых, подобная уступка обяжет и Анну в чем-нибудь уступить. Можно даже позволить ей составить расписание по своему усмотрению».

Однако таким трезвым рассуждениям мешали «ложные» мысли об Анне, от которых, как бы соблазнительны они ни были, он пытался отвлечься. Перед его внутренним взором нет-нет да и представали то ее глаза, то губы, то ее длинные ноги. Занятый такими рассуждениями, граф впервые за много месяцев в спокойной обстановке просматривал накопившуюся корреспонденцию.

В результате таких «трудов» он пришел к следующим выводам. Первое: очень хорошо, что Анна поставила на место леди Патни; второе: сам он тоже молодец, заполучив такую умную гувернантку; и третье: Анну надо контролировать, как, впрочем, и свои чувства, и все будет хорошо. Все это приведет к тому, что больше никто не сможет упрекнуть его в плохом воспитании племянников и никто не посмеет назвать Эллиотов невоспитанными бешеными кошками.

Он вспомнил, что в течение семнадцати лет «воюет» с Эллиотами и что мимо него прошли все развлечения, свойственные молодым людям.

В молодости ему предлагали заниматься боксом. Теперь он вспоминал об этом без волнения, с легкой грустью.

Чего он, разумеется, не упустил, так это любовных интрижек, в которых его интересовали две вещи: конфиденциальность отношений и своевременное расставание с любовницей. Таким образом граф сохранял свободу и безупречную репутацию в светском обществе, которое по части сплетен ничем не отличалось от общества простолюдинов. За все время он не был замешан ни в одном скандале.

Он хорошо понимал, что не может вести такой образ жизни, какой ведут его кузены. Сент-Джоны были Сент-Джонами по рождению. Им не приходилось ничего доказывать. Ему же, как представителю Эллиотов, нужно было доказать всем, что он хорошо усвоил уроки отчима.

«Жаль, что отчим не дожил до сегодняшнего дня». Граф отодвинул груду писем и откинулся на спинку кресла. Восстановление доброго имени Эллиотов он считал своей миссией. Теперь, когда гувернантка найдена, ему оставалось только жениться. Но почему-то вместо кроткого личика Шарлотты в памяти всплывала дерзкая улыбка Анны Трак-стон, которая одновременно волновала и раздражала его. Почему лучшей гувернантке в Лондоне непременно нужно быть такой язвой? Но он твердо знал, что не позволит ей оставить за собой последнее слово. Сможет ли он справиться с собой? Не в силах успокоиться, он позвонил и велел вошедшему Дженкинсу передать груму, чтобы тот оседлал лошадь. Нужно было проведать Шарлотту и ее родителей. Он не навещал их неделю.

«Это поможет выбросить из головы Анну», — подумал граф Грейли.

Через десять минут граф, проехав по аллее, выехал на дорогу, радуясь, что не встретил ни детей, ни гувернантки, и в то же время ловя себя на том, что ищет их глазами.

Двадцатью минутами позже он свернул с дороги к скрытому за деревьями дому. Спрыгнув с лошади и отдав поводья поджидающему лакею, он направился к входной двери, любуясь цветами, окаймляющими крыльцо. Круглолицый дворецкий открыл дверь, провел его в гостиную и отправился доложить о его приезде.

Ему не пришлось долго ждать — мгновение спустя в комнату вошла элегантно одетая, стройная и моложавая дама. Только проседь в густых каштановых волосах указывала на ее возраст. С приятной улыбкой она протянула руку Грейли:

— Граф! Вот это сюрприз!

Энтони с поклоном коснулся ее руки:

— Здравствуйте, леди Мелтон. Как поживаете?

— Поездка в Лондон была довольно утомительной — мы вернулись вчера вечером. К сожалению, вы не увидите сэра Мелтона — он поехал навестить полковника.

— Жаль, что не застал его. Извините, что приехал без предупреждения, но мне не терпелось вас увидеть.

Она лукаво улыбнулась:

— Точнее, вам не терпелось увидеть Шарлотту. Грейли с улыбкой поклонился.

— Как же вы нетерпеливы, граф. Присядьте, Шарлотта сейчас спустится.

Сев на предложенное кресло и взяв чашку чаю с принесенного слугой подноса, Энтони некоторое время поддерживал ни к чему не обязывающий разговор, хотя думал совсем о другом — он был поглощен поиском средства укоротить любознательность мисс Тракстон.

«Сегодня победа осталась за ней, — размышлял граф, — только благодаря леди Патни. Из двух зол выбирают меньшее. Уж лучше позволить детям лишний раз подышать свежим воздухом, чем дать старухе возможность спровоцировать их на новую выходку. Что же касается Анны… Как только представится случай, я дам ей понять, что в моем доме последнее слово всегда остается за мной и мне, а не ей решать, что позволять детям, а что нет. И пусть только попробует взбрыкнуть».