— Милорд, я поражена вашей пунктуальностью. Раньше вы были более импульсивны.

— Я? — Грейли почти обиделся. «На что она намекает? «

— Лет в тринадцать-четырнадцать.

— Откуда вам знать, каким я был в четырнадцать лет?

— Ваша сестра рассказывала много историй о вас.

— Историй? — оживилась Селена. — Я люблю страшные истории.

— И я, — подхватила Элизабет. Мариан снова вытерла нос рукавом.

— А я смешные.

Анна лукаво посмотрела на графа.

— Есть и смешные. Очень смешные, — лучезарно улыбалась она, наблюдая за мрачнеющим Грейли.

— Некрологи смешнее, — пробурчал вечно недовольный Десфорд.

— Вот видите, никто не хочет слушать ваши россказни, — заявил Грейли.

— И даже о Ма… Как же ее звали? — Анна задумалась, словно припоминая. — Как же ее?.. Ах да! Матильда!

Граф внезапно покраснел как школьник.

— Убью Сару!

— Это ваше дело, — пожала плечами Анна. — Она показывала мне ваши сонеты. Я даже помню особо смешные моменты.

— Кто такая Матильда? — заинтересовалась Элизабет.

— Молочница, давняя знакомая графа Грейли. Румяная, симпатичная молочница.

— Звучит романтично, — удовлетворенно заметила девочка. — Расскажете о ней?

— Матильда не была молочницей, — отрекся граф.

— Как же там говорилось?.. — Анна потерла подбородок. — Сейчас… А, вот! Глаза, яркие, как угольки…

— Мисс Тракстон! — зловеще прошипел Грейли.

— Да, милорд. — Анна едва спрятала улыбку. Сонеты и в самом деле были ужасными, и Грейли это понимал.

— Вы неисправимы.

— Вы меня к этому вынуждаете.

Они смотрели друг другу в глаза. Леди Патни кисло морщилась.

— Кто такая Матильда, Грейли, и почему вы не хотите, чтобы дети знали об этом?

— Не было никакой Матильды. Не было и нет. Это очередная выдумка мисс Тракстон. Мне не следовало позволять вам это. — Он взглянул на Анну, затем перевел взгляд на леди Патни. — Но придется.

— Замечательно!

— Вы самая докучливая женщина из всех, кого я знаю. — Грейли, похоже, никак не мог успокоиться.

— Это комплимент, милорд?

— Скорее проклятие. — Граф Грейли нетерпеливо махнул рукой. — Ладно, поскольку это ваш первый день в моем доме, я разрешаю вам взять детей покататься. Но я настаиваю на расписании. Когда вы вернетесь, мы продолжим его обсуждение.

— Безусловно, — с легкостью согласилась Анна, заранее зная, что не будет никакого расписания, по крайней мере, пока она находится в этом доме. Анна улыбнулась настороженно взирающей то на нее, то на графа Элизабет. — Сколько времени вам нужно, чтобы собраться?

— Мы уже готовы! — захлопала в ладоши девочка.

— Но, милая моя, а как же конфеты?! — протянула к ней руки леди Патни.

— Спасибо, потом, — вежливо отказалась Элизабет. — иду кататься с мисс Тракстон.

— И я! — Мариан потянула Анну за рукав. — Моего пони зовут Отец Тук. Он пегий и толстый.

Дети, кроме стоявшего с пренебрежительным видом Десфорда, загалдели, наперебой рассказывая о своих пони. Леди Патни осуждающе глядела на них — дети ее легко предали. Она потерпела поражение и даже хотела обидеть, но передумала, потому что на нее никто не обращал внимания. Повторив еще раз, что накормит детей конфетами после их прогулки, она гордо удалилась в свою комнату, где предалась долгому сну.

Никто из детей не кинулся ей вслед, даже не обернулся. Граф, увидев это, впервые подумал, что не ошибся, на-няв Анну. Правда, мысль о молочнице Матильде испортила его триумф. Он был слишком молод. И служанка, в которую он влюбился со всем пылом юности, не отвечала ему взаимностью. У нее хватило ума не замечать его ухаживаний. Он же делал все, что полагается делать влюбленному юнцу: слонялся по дому с отсутствующим видом, доводя этим родителей до безумия, сутками ничего не ел и изливал свое горе в стихах, к слову, совершенно отвратительных. «Да, я был молод, — думал граф. — Если бы не длинный язык Сары, об этом никто бы не узнал. Но какова Тракстон! Помнит о том, что я сам почти забыл». Анна натянула перчатки.

— Я очень люблю кататься, — сказала она внимательно слушавшим ее детям. — Свою первую лошадь я назвала Конфеткой. Потом, правда, ее пришлось переименовать, потому что она оказалась жеребцом.

Элизабет захихикала:

— Вы что, не знали об этом?

— Мне тогда было всего пять лет. Селена наморщила лоб:

— А чем отличается конь от лошади?

— Хороший вопрос… Анна посмотрела на графа.

Грейли почувствовал подвох и насторожился.

— Почему бы тебе не спросить об этом графа Грейли, милая? Он все знает о лошадях.

Селена послушно обратила на графа взор своих больших голубых глаз (Грейли напрягся: «Что бы ей ответить?»), подошла к нему и потянула за рукав.

— Граф Грейли, чем отличается конь…

— У вас мало времени, — выдавил он и схватился за колокольчик. На пороге тут же возник Дженкинс. — Скажите старшему груму, пусть приготовит пони для детей и

— Да, сэр. Еще что-нибудь?

— Проводите детей в детскую, чтобы они переоделись. — Граф старательно избегал смотреть на Селену. — Полагаю, вы все поедете?

Все, кроме Десфорда, закивали.

— А Десфорд?

Мальчик с безразличным видом сунул руки в карманы.

— Поеду, наверное. Что же еще делать?

— Отлично, — улыбнулась Анна. — Десфорд, ты старший. Проследи, чтобы все переоделись, и идите в конюшню. Я буду ждать там.

Десфорд, к удивлению Анны, послушно, хотя и мрачно кивнул. Дженкинс открыл дверь, и дети вышли. Едва дверь закрылась, граф повернулся к Анне:

— Нечестно играете, Тракстон. Что, по-вашему, я должен был ответить?

— Могли бы объяснить в общих чертах.

— Каких, к черту, общих чертах! Черт вас возьми, Трак-стон. Это же смешно!

— Ерунда. Привыкайте, Грейли, они теперь ваши дети.

— Черт бы побрал моего братца-кретина!

— И не говорите, — согласилась Анна. Грейли помолчал.

— Да, мисс Тракстон, вы еще та штучка!

— А дети здесь при чем?

— В их жилах течет кровь Эллиотов, поэтому я и забочусь о них.

— Это еще ничего не значит. Я, к примеру, некоторых из своих многочисленных родственников и видеть не могу.

— Меня иначе воспитали. Я привык отвечать за семью. И я не могу пренебрегать своими обязанностями.