что сообщил, что связь с орбитой прервана. В чем дело, капитан? Напомню, я отвечаю за целостность не только груза, но и челнока, не говоря уже о своих людях…

— Всего лишь совпадение, — нехотя буркнул капитан, уступая безмолвному, но настойчивому давлению Лайнуса. — Я знаю не больше вас, я получил приказ и передал его вам. После чего связь с базой прекратилась. Но приказа никто не отменял.

«Не лжет. Он сам в смятении», — подтвердил Лайнус.

— Ах вот как. Еще и связь с вашей базой приказала долго жить? Вы не находите, что это чрезвычайно подозрительная цепь совпадений? Контракт контрактом, но если с челноком что-либо случится по вашей вине, Кассид вам зубы в глотку вобьет, а уж потом будет разбираться.

Грубовато, конечно, зато по существу. Зайда — она у нас такая. За словом в карман не лезет, а на приличия ей начхать, когда приходится защищать интересы команды.

— Думаю, вы преувеличиваете. — Крошечный рот капитана сложился во что-то вроде мини-усмешки, угроза Зайды его ничуть не обеспокоила. То ли самонадеян, считая, что военный чин и должность защищают его от любых посягательств гражданских, то ли действительно смел. — У вашего Кассида руки коротки. Далековато с орбиты тянуться.

— Зато я близко, — многообещающе напомнила бикаэлка, нависая над особистом, словно карающий ангел над провинившимся грешником. Зайда всегда умела пользоваться преимуществами своего внушительного роста и могучей комплекции.

Но капитан лишь досадливо поморщился, демонстрация силы его не впечатлила. А напрасно. По характеру Зайда мягче, чем большинство ее соплеменниц, так как родилась полукровкой и получила воспитание не на Бикаэлле, а в семье обычных людей на Гэгвэе. Но нередко ее уроки вежливости получались жестче, чем это было необходимо. И по статусу, и в душе бикаэлка всегда остается воином, и никакое расслабляющее влияние благ цивилизации не изменит ее отношения к миру. Не изменит в целом. А в частностях она, бывает, и уступает.

— Хватит болтать, Зайда, повторяю, не усложняй ситуацию. Иначе я включу счетчик, и вы заплатите неустойку за опоздание.

— Мы уже доставили товар, — отрезала бикаэлка. — Это вы изменили условия.

— Вот именно. И раз условия изменились, товар еще не доставлен! У меня приказ, и я намерен его выполнить!

«Лайнус, мне не нравится его настрой», — сообщила Зайда пилоту.

«Я над этим работаю. Не хочу перегибать палку, этот парень далеко не дурак и чувствует мое давление, но его подозрения пока не оформились».

«Зайда, лично я склонен согласиться, — встрял я. — Любопытно взглянуть, что они наваяли там, где раньше был Чертог Хрусталитов».

«Ты же знаешь, как я не люблю подобных авантюр».

«Тебе это по должности положено — не любить авантюр. Зайда, ну не тащить же этих роботов обратно? А потом снова жечь топливо, чтобы доставить их на планету после того, как все утрясется? Я уверен, что ты в силах справиться с любыми осложнениями, опыта тебе не занимать. А мы с Лайнусом всегда подстрахуем. До сих пор всегда выходило по-нашему, разве не так?»

«На бесплатную экскурсию по военной базе не рассчитывай. Не думаю, что там служат одни идиоты, которые встретят тебя с распростертыми объятиями и с радостью расскажут обо всем, чем занимаются».

«Да я сам узнаю все, что понадобится, лишь бы поближе подобраться. Да и лучший способ свалить с Пустоши — не затягивать с разгрузкой, ты согласна?»

Этот довод ее убедил, и Зайда снова натянула налицо вежливую улыбку — лично для капитана:

— Ладно, Семик, сделаем по-вашему. Перевезем вашу технику еще раз. Но лично я буду смотреть в оба, и если хоть что-то мне не понравится, челнок уйдет на орбиту. Так вы абсолютно уверены, что на вашей базе челнок можно посадить без проблем?

— Абсолютно, — с честным видом заверил Семик.

— Хорошо, вылетаем. Загружайтесь на борт, капитан, и держитесь как следует, прокатим с ветерком.

Получив согласие, капитан явно повеселел, но разговор на этом не закончился:

— Минутку. Грустно признаваться, мои дорогие торговцы, но вас я сопровождать не могу. Не имею права, у меня простая работа: я слежу за выполнением условий безопасности в космопорте, а на базе за безопасность отвечает мой непосредственный начальник, прима-майор Журка. Так что вас есть кому встретить и без моего участия. Впрочем, можете не волноваться, мой помощник летит с вами, он и обеспечит безопасность на борту с моей стороны. А вот и он, прошу любить и жаловать, капрал Ронор Журка.

Сперва я почувствовал вонь. Кто-то явно сдох. Недалеко. И сдох очень давно. А если давно, то странно, что я не почувствовал вонь раньше. Затем мы услышали звук тяжелых шаркающих шагов и обернулись.

Черт, а я-то думал, что наш капитан — форменный уродец. Но по сравнению со своим помощником он — просто эталон красоты. А уж мы на его фоне со своими ангельскими личиками прямо-таки небожители.

Здоровенный грузный тип в форменной одежде, который к нам приблизился вразвалку, с трудом тянул на звание человека. Физиономия капрала Ронора Журки больше напоминала кусок сырого мяса, обработанного битой. И источником вони являлся именно он. Стоило ему остановиться рядом, как меня едва не вывернуло наизнанку от инстинктивных спазмов в желудке. Я едва не отвернулся, не желая видеть, а особенно обонять этого кошмарного урода, но все-таки сумел сохранить самообладание. Заставил себя смотреть, поймав пристальный насмешливый взгляд капитана. Не хотелось, как говорится, терять лицо. Но даже обычно невозмутимая Зайда и то поморщилась.

— Капитан, ваш капрал просто однофамилец вашего шефа или?..

— Дальний младший родственник, — не стал скрывать капитан, любуясь своим помощником, словно проведением искусства. Наверняка его позабавила наша реакция. Сам-то он к своему дрессированному уродцу наверняка привык.

— В таком случае, надеюсь, ваш шеф не страшнее своего дальнего родственника? Мы не покупали билетов в кунсткамеру.

— Да нет, шеф — красавец, душевный человек. Вам нечего беспокоиться.

— Вы меня успокоили. А что на плече капрала делает наш пассажир?

Прошу прощения. Из-за этой вони я забыл сказать, что с плеча здоровяка-капрала, небрежно придерживаемый за зад мясистой лапищей, вниз головой свисал Петр. Без малейших признаков жизни. Меня это, конечно, сразу удивило и озадачило, просто мерзкий запах на время отбил соображение.

«Жив, в сознании, взбешен, парализован», — любезно сообщил Лайнус, без труда поставив диагноз.

— Боюсь, вас это не касается, — крохотный рот капитана, казалось, от усердия растянулся в любезной улыбке больше своих скромных возможностей.

— Нас это касается, — возразил я, противореча своим недавним размышлениям типа: «…если проблема связана с доставленным на Пустошь пассажиром, то мы-то тут при чем? Нам платят, мы везем». Признаюсь, иногда я жутко непоследователен, особенно последнюю пару лет. Но вид Петра, болтавшегося на плече капрала, очень уж пришелся мне не по душе. — Этого парня доставил на Пустошь наш корабль.

— И что? Это автоматически записывает вас в его родственники?

Еще иронизирует, засранец.

— Он арестован?

«Лайнус, да дай же особисту пинка, нечего скрытничать».

— Нет. — Капитан покачал массивной головой, не скрывая самодовольной усмешки. — Не арестован. Он всего лишь покинул мой кабинет без моего разрешения, сработала защитная автоматика. Пилота доставят на базу и приведут в чувство. Затем он приступит к несению службы. Ничего серьезного.

— Я лично приведу его в чувство, — буркнул капрал Журка.