Три с лишним десятка чужаков, невзирая на потери, упрямо неслись прямо на него, словно собрались протаранить. Цепь ТАМов, наконец отреагировав на движение, взорвалась за пятьдесят метров до подлета целей. Ввысь на два десятка метров рванули черные фонтаны раскаленного летучего аэрозоля, образовав сплошную стену и сразу перекрыв видимость в оптическом, инфракрасном и радиодиапазонах. Такая завеса — отличное прикрытие при отходе, лазерные лучи в ней вязнут, теряя пробивную мощь, а ракеты преждевременно взрываются, но вряд ли она поможет от чужаков — у них нет ни ракет, ни лазеров. Разве что… Если двигатели «жал» используют воздухозабор, им может не поздоровиться при преодолении такой завесы. Возможно, они попытаются обойти стену сверху или по флангам, что позволит Дыму выиграть несколько драгоценных секунд для увеличения дистанции…

В любом случае, теперь точно пора сваливать.

Самый быстрый способ развернуться в тыл на сто восемьдесят градусов, набрав при этом скорость, — задействовать прыжковые ускорители робота. Что Дым и сделал.

«Спринтер» с ревом взмывает в воздух, поднимаясь над скальным рельефом…

Но выполнить задуманный маневр боевой робот не успевает.

С ходу протаранив толщу черной завесы, из нее выныривают «жала», и Дыму ничего не остается, как прервать разворот и быстро дрейфовать спиной назад в попытке разорвать опасную дистанцию. Маневрируя вдоль ущелья на огненных выбросах реактивных сопел, Дым возобновляет обстрел. Слепяще- белый свет вырывается из стволов плазмопушек. Несколько десятков «ежей», выскочивших из аэрозольной завесы вслед за «жалами», попадают в высокотемпературную зону прошивающих рой плазменных ядер и растекаются кляксами. Секундная передышка лазерных орудий, следующая импульсная очередь, вгоняющая цифры теплообмена далеко за красную черту шкалы перегрева. Ничего не поделать. Не тот момент, когда следует заботиться о сохранности единственного вида вооружения, способного наносить урон… Остается пожалеть, что Дым отослал «Миссионера». С его двенадцатью лазерными орудиями у них вдвоем был шанс остановить чужаков здесь и сейчас, особенно учитывая их упрямую тупорылую лобовую атаку, ведущую просто к сумасшедшим потерям. Но нельзя предусмотреть всего.

Корабли чужаков, задрав носы, расходятся веером, чтобы взять ИБээР в клещи. Они очень настойчивы и не знают страха. Вряд ли ими управляют живые существа. Стволы лазерных орудий на плечах «Спринтера», выстреливая импульсами света, расходятся в противоположные стороны, сопровождая каждый свою часть целей, еще пять бортов «жал» вскрываются, как консервные банки, распадаясь оплавленными чадящими обломками.

Связь с техникой колонны давно прервалась — после того, как она удалилась на шесть километров, и тому причиной — черная туча, затянувшая небо во всем оптическом диапазоне и забившая все радиочастоты плотными помехами. Пора уносить ноги самому, но сперва нужно сбросить инфу. Раз связи нет, придется использовать запасной вариант. Ни на мгновенье не прерывая стрельбы, Дым сливает в разведракету запись боя до текущего момента, с предварительными выводами ИскИна по тактике и боевым возможностям врага. Затем запускает «посылку» вслед исчезнувшей из вида колонне, предусмотрительно заблокировав режим распыления «мошкары». Посылку нужно доставить компактной, только так она сможет удержать в памяти жизненно важную информацию…

ИскИн тут же фиксирует уничтожение ракеты.

Не прокатило.

На корпус «Спринтера» словно обрушивается гигантская кувалда. Его закручивает вокруг оси, ресурс прыжковых двигателей бешено расходуется в попытке удержаться вертикально и избежать падения. Система внешнего контроля регистрирует мощные всплески энергетических возмущений в зоне, где находится робот. А система контроля повреждений фиксирует обширное попадание, охватывающее практически всю поверхность передней брони. Рассредоточенные в верхнем броневом слое нанолинзы оптической видеосистемы гаснут, словно искры, обедняя общую графику выводимой на виртуалку картинки окружающей местности. Вывести из строя видеосистему ИБээРа практически невозможно — даже при очень сильных повреждениях поверхности корпуса всегда останутся уцелевшие участки с десятками и сотнями действующих «глаз», а мощь вычислительных возможностей бортового ИскИна позволяет мгновенно проводить компьютерную реконструкцию недостающих участков обзора до полной сферической картины. По крайней мере, так считалось раньше. Но запасные сенсоры не включаются, броня по показаниям диагностики поражена вглубь на несколько слоев, что само по себе, учитывая площадь поражения, — небывалое дело. Хорошая новость — внутренних повреждений пока нет. И кроме противоракетной системы — все лазерные розетки сдохли, оказавшись в вооружении самым слабым звеном по защите, — все остальные орудия целы. Ничего, робот — выносливая скотинка, он и не такое переживет. Сейчас главное — побыстрее приземлиться самостоятельно, пока враг его не уронил по собственной инициативе…

«Спринтер» устремляется вниз, к надежной земле, разворачиваясь в воздухе для бегства. Без поддержки «Миссионера» здесь больше делать нечего, это ясно как день, а с Огоньком он еще даст прикурить непрошеным гостям…

В десятке метров над поверхностью мех ловит в спину еще одну зубодробительную оплеуху. Система контроля повреждений высыпает на панель красную россыпь пометок. Видеосистема слепнет. Прыжковые двигатели умолкают. Сорокапятитонный гуман тяжело падает на изломы скал…

Робот по определению не способен умереть, но он выходит из строя, получает повреждения, ведущие к снижению функциональности. Все внешние и внутренние повреждения робота пилот отчасти чувствует как свои собственные. Это помогает оперативной диагностике в ходе боя, когда счет идет на секунды, это важно — чувствовать и знать, не теряя драгоценных моментов на изучение строчек технических данных…

Удар от падения на правый бок отдается во всем бронированном теле Дыма. Правая рука немеет, размозженная о камни вместе с плазмопушкой собственным весом робота. Правое плечевое лазерное орудие, воткнувшись стволом в валун, разбивает его в щебень и сминается само. Из разбитого кожуха охлаждения туманной дымкой испаряется кристаллический азот.

Оживает видеосистема, пробуждая чудом уцелевшую сотню запасных наносенсоров. Картинка плоская, без деталей, голая схема без текстур — не хватает данных. Точки целей на экране радара кружат вокруг Дыма бледными искрами. Пока достаточно. Все еще работающее ЭМ-поле не подпустит внутрь «ежей», а с «жалами» придется разбираться иначе, левый лазер еще цел…

Дым переваливается на грудь, подтягивает ноги, помогает уцелевшей рукой. Как это ни парадоксально, но человекоподобным гуманам по конструкции тяжелее вставать, чем их собратьям — кработам.

Бледные точки нескольких «ежей» прижимаются к упругой поверхности ЭМ-поля, продавливаются внутрь, участки, где они прилипают к дышащей сухим жаром броне, сразу немеют и выходят из-под контроля аппаратуры. Сквозь броню словно тянутся жадные невидимые щупальца. Ворох отказов различных систем заливает тактическую панель желто-красной мозаикой, сопровождаясь непрерывным писком зуммера тревоги. Так и не распрямившись, робот застывает в скрюченном положении, словно паралитик, которого внезапно настиг приступ. Система сферического обзора снова меркнет, обмен данными с ИскИном превращается в рваный ручеек, сходит на нет. Дым оглушен и ослеплен полнейшей дезориентацией.

Пилот пытается катапультироваться, но техника отказывает и в этом. Попытка выгрузить сознание из боевой программы, а тело — из кокона жизнеобеспечения и выйти через основной люк тоже оканчивается ничем. Он замурован в собственном роботе. До последнего скованный эмофильтрами лоцмана, старший лейтенант Гунза Кипер не испытывает паники, настойчиво пытаясь найти решение. Но искусственное онемение, вызванное присосавшимися «ежами», не останавливается на достигнутом и проникает все глубже. Оно пробивается сквозь автономную защиту кокона жизнеобеспечения и добирается до настоящего тела пилота, из плоти и крови. Гунза Кипер еще успевает осознать свою очередную ошибку — «ежи» не являлись пушечным мясом. Как и «Жала», они тоже боевые единицы со специфическими свойствами. Затем эмофильтры отключаются, и не остается ничего, кроме удушающей паники заживо замурованного и абсолютно беспомощного человека.

Несколько мгновений спустя его сознание растворилось в ничто.