время ждал от Амоса – внимания, любви». Любви! Любит ли Рори своего сына? По восторженным отзывам Майкла и Пэтси он действительно рисковал жизнью, спасая мальчика. «Даже если он любит Майкла, это не значит, что ему нужна я», – напомнила себе Ребекка.
– Пони? Я, право, не знаю, Майкл. Ты никогда не ездил верхом.
«Амос будет в ярости, если узнает, что Рори был здесь».
– Пожалуйста, мама! Спустись вниз и поговори с мистером Мадиганом. Он такой замечательный. Пэтси говорит, что он был конгрессменом Соединенных Штатов. Тебе он понравится. Он умеет заговаривать зубы.
Прежде чем Джу Джинг успел доложить о Рори, Ребекка уже спускалась по лестнице вслед за сыном, который в возбуждении перемахивал сразу через две-три ступеньки. Она же шла на эту встречу словно узник, ведомый на казнь, охваченная дрожью, но внешне храбрясь. Сердце ее стучало, рот пересох, от страха в нем ощущался противный металлический привкус. Рори безумец, раз явился сюда. Ребекка была уверена, что он совершил такой поступок только из-за сына, выполняя свою угрозу завладеть им. Что ж, напористый ирландец не привык терять времени даром, вот он, не теряя времени, и начал наступление.
Джу Джинг держал парадную дверь открытой, и Майкл вприпрыжку выскочил из дома на дорожку, где Рори держал под уздцы белоснежного пони.
– Вы привели его! О, какой он красивый! – Майкл осторожно потрогал теплый бархатистый нос животного.
– Он твой… если, конечно, твоя мама разрешит. – Рори посмотрел на Ребекку, которая замерла в дверях, будто мраморная статуя.
Он выглядел прекрасно в этот день. Одетый во все черное, он все же не казался вестником беды, а, наоборот, нес собой атмосферу праздника. Черная одежда была нечто вроде его фирменного знака и подчеркивала его мужественную красоту. Широкополая шляпа, придерживаемая тонкой кожаной лентой под подбородком, была небрежно откинута назад, открывая высокий загорелый лоб и часть по-прежнему пышной черной шевелюры, узкие штаны обтягивали его длинные ноги. Ослепительно белая рубашка, контрастирующая с остальным костюмом, как всегда, была свободно расстегнута на груди.
– Хелло, Рори, – произнесла она тихо и нашла в себе силы сделать шаг ему навстречу. – Я так поняла, что ты вчера спас Майклу жизнь. Можешь представить, как я тебе признательна.
– Так расплатись со мной тем, что разрешишь Майклу прокатиться на пони.
– Он слишком мал, чтобы ездить самостоятельно.
– Я буду с ним рядом. Я тренировал этих пони специально для ребятишек. Он спокойный и хорошо воспитанный конек. Мальчику ничто не грозит. – Он заглянул в ее встревоженные глаза и добавил мягко: – Не бойся гнева Амоса. Ему недолго осталось гулять на свободе.
Она растерянно кивнула. Что она могла сказать? Ей было стыдно, что заявление Рори пробудило в ней затаенные надежды. Она хотела увидеть своего супруга на скамье подсудимых. Или на виселице!
«О Боже, прости меня. Как я зла! Как я грешна!»
– Будь осторожен, Рори, – единственное, что она смогла произнести.
Рори посадил Майкла на пони, взял лошадку под уздцы и начал водить по дорожке, показывая мальчику правильную посадку, учил, как держать ноги в стременах и как пользоваться уздечкой, чтобы управлять животным. Вскоре он вскочил на Красномундирника, и пара всадников медленно удалилась по улице.
Ребекка следила за ними, пока они не скрылись за деревьями. Что скажет Амос, узнав об этой прогулке? «Не делай ошибок!» – когда-то предупредил ее Амос в письме еще до свадьбы. Это было давно, но навсегда врезалось в ее память. Она поежилась. Оставалось только надеяться на верность слуг. Если они не проговорятся, Амос ни о чем не узнает. Она заслужила их любовь и уважение постепенно, с годами, добротой и терпением, а Амос очень часто позволял себе давать выход своему дурному настроению, измываясь над прислугой без всякой причины.
Но столица – это замкнутый мирок, и Рори и Амос были известными политическими фигурами. Если сегодня никто по счастливой случайности не обратит внимания на двух всадников – взрослого и ребенка, – то завтра уж обязательно досужие глаза их увидят и языки начнут болтать. Люди не могут не заметить их разительного сходства.
Ребекка надеялась и молилась, чтобы Рори оказался провидцем по поводу участи Амоса и чтобы пророчество сбылось скорее. Но как она сможет когда-нибудь объяснить Майклу запутанную историю с его законным и настоящим отцом? Эта мысль и размышления о собственных взаимоотношениях с Рори Мадиганом довели ее до приступа мигрени. «Осмелюсь ли я полностью довериться ему?»
Она поднялась к себе наверх и приняла порошок от головной боли.
Амос Уэллс спешно возвращался в Карсон-Сити, более испуганный и разозленный, чем когда-либо раньше в своей бурной и непростой жизни. Слай Хобарт был мертв – убит из крупнокалиберного ружья у него на глазах, когда они вместе вышли из конторы прииска «Серебряная звезда». Вторая пуля задела щеку Амоса. Он был бы застрелен точно так же, как и его служащий, если б кто-то из горняков не оттолкнул босса в сторону в последний момент.
Кто хотел его смерти? Вот вопрос, на который существует длинный список возможных ответов. Взвинченный до предела, Амос в ярости и тревоге гнал коней по пути к дому. Его присутствие требовалось и на других шахтах, но важнее всего было как можно скорее избавиться от некоторых взрывоопасных документов у себя в кабинете.
Собирались ли Баскомб и Шеффилд выйти из банковского объединения или, наоборот, решили вытеснить его самого оттуда? Или эта змея, скрытая в траве, – Хаммер задумал помешать ему любым способом вернуться в политику? Сколько людей – столько и проблем. Сколько «друзей» – столько же врагов.
Слава Богу, у него достаточно материала на всю эту троицу, да и на многих других. Но он нуждается в помощи и защите, пока не наложит руки на всю документацию и не прижмет этих негодяев. И надо упрятать куда-нибудь подальше Ребекку и мальчишку. Враги без колебаний пойдут на все, вплоть до похищения его жены и сына, чтобы иметь возможность манипулировать им.
«Мы всегда и везде выглядели такой любящей парой!» – Он усмехнулся про себя с горечью, въезжая на
