– А они начнут продавать акции, когда поднимут цену до небес! – Рори не скрывал отвращения к подобным махинациям.
– Они будут держать там внизу шахтеров, чтобы правда не выползла наружу, – добавил Хобарт со злорадством.
– Ты знаешь, когда они начнут операцию? Мне нужны все данные – конкретное время, фамилии маклеров и горняков – абсолютно все! – загорелся Рори.
Из толпы у бара двух беседующих в дальней нише мужчин буравили хищные глазки. Цыплячий Воришка Чарли Приткин неотступной тенью следовал за Слаем Хобартом уже несколько недель, с тех пор как случайно засек его в обществе Патрика Мадигана на ипподроме Дженсона. У Слая была репутация отчаянного, но неудачливого игрока, и он задолжал кучу денег Бью Дженсону, который являлся партнером братьев Мадиган. Чарли не понадобилось много умственных усилий, чтобы вычислить, что здесь дело нечисто и что горный мастер готов продать нужную информацию врагам Амоса ради списания своих долгов.
Приткин опасался даже приближаться к Рори после той давней стычки в Денверском салуне. Как он мог так тогда оплошать! Проклятый Попрыгунчик уже давно должен быть на том свете. К счастью, ирландец не разглядел тогда его лица в темноте. В этом отношении все было в порядке. Цыплячий Воришка остался при деле, а его наниматель платил ему даже щедрее прежнего.
Приткин пробрался между пьянчуг вдоль стойки и, прижимаясь к стене, подкрался почти к самой нише. Скрытый за украшенным лепниной пилястром, он, оставаясь невидимым, мог слышать, о чем говорят сидящие в темном углу мужчины.
– Ты заставил эту старую шлюху разговориться? – спросил Хобарт.
– Энни поведала мне о пристрастии Амоса избивать женщин. – Рори не счел нужным что-либо утаивать от Хобарта. – Одну он прикончил прямо здесь же, наверху, в ее прежней комнате.
– Дерьмо! Я всегда знал, что он негодяй каких мало. Обвинение в убийстве первой степени его доконает.
– Я не могу рассчитывать на показания Англичанки Энни в суде. Ее разум несколько затуманен, сам знаешь чем, – с грустной иронией признался Рори. – Наши неподкупные судьи не очень-то жалуют шлюх в качестве свидетельниц. Я больше надеюсь на документы о финансовых аферах.
– Я видел потайной сейф в его конторе в Карсон-Сити. И еще один в кабинете на ранчо. Неважно, как я их обнаружил. Это уже мой секрет. – Хобарт удовлетворенно хихикнул. – Сейфы битком набиты бумажным хламом. Этого горючего материала достаточно, чтобы поджарить всю деловую и политическую верхушки Невады и Калифорнии.
– Выглядит странной небрежностью с его стороны, – заметил Рори. – Тот, кто закладывает мину, сам может и подорваться на ней.
– Хочешь знать, что мне пришло в голову? – Не ожидая ответа на свой чисто риторический вопрос, Хобарт продолжил: – Я сохранил все его инструкции, все его записочки, хотя должен был их сжечь сразу же по прочтении. Но я этого не сделал. А знаешь почему?
– Чтобы когда-нибудь заняться шантажом. – У Рори был готовый ответ. – Ты считаешь, что он недалеко от тебя ушел?
– Он бывший сенатор, а я простой малый. У нас разные поводы для шантажа, но суть-то одна. Он хочет, вероятно, доить великого Хаммера или хотя бы заставить его и прочих плясать под свою дудку. Может быть, он вынудит их протоптать ему дорожку обратно в политику.
Рори в возбуждении подался вперед.
– Достань мне эти документы. Я не только прощу тебе все долги, но и уплачу еще десять тысяч сверху.
В глазах Слая вспыхнул жадный огонек.
– Это сделать непросто. Может, это займет не одну неделю. Меня нечасто приглашают в его офис. Но когда-нибудь я все же туда проникну. Там вдоволь того, что может похоронить Уэллса с концами.
Рори в задумчивости потер подбородок. Он в данный момент думал не только об Амосе, но и о том, что ждет в будущем его жену. Вполне возможно, Уэллс использует Майкла так же, как и эти документы, с подобной же целью – заставить Ребекку ходить по струнке. Ведь Уэллс по закону отец Майкла!
Погруженный в размышления, Рори, конечно, не обратил никакого внимания на неприметную личность, покинувшую свое укрытие поблизости от их столика и направившуюся к бару. Приткин ликовал и решил заранее отпраздновать получение в скором будущем внушительной суммы от своего нанимателя.
Несколько дней Рори мучительно переживал недавнюю ссору с Ребеккой. Он перебирал в памяти все детали их разговора и пришел к выводу, что провел эту важную встречу на редкость плохо. Она опасалась его, считая, что он лишь стремится любым способом заполучить в свои руки их сына, чтобы затем как-то использовать его в схватке с Амосом. В ее глазах он ничем не отличался от злодея-мужа.
«Но он же мой сын, черт побери!» – в сердцах восклицал Рори и ударял кулаком по массивной дубовой столешнице.
Он метался по своему солидному, обставленному дорогой мебелью кабинету, вскакивал и вновь усаживался за письменный стол.
Двухэтажный белокаменный особняк выглядел весьма внушительно. Но ничто из того, что он мог приобрести или построить за свои деньги, его не радовало. Зачем ему все это, когда его сын, плоть от плоти его, считался чужим и он не мог предъявить прав на него и вернуть себе женщину, образ которой не давал ему покоя ни во сне, ни наяву.
Обвинения, высказанные Ребеккой, глубоко задели его.
Чем больше Рори размышлял о причинах ее поступка тогда, восемь лет назад, тем более ему казалось невероятным, что ею двигали корыстные мотивы. Ей было всего семнадцать, и она воспитывалась в строгой пуританской семье. Родители толкали ее на выгодный брак с Амосом Уэллсом. К кому она могла обратиться за советом и за помощью? Он находился в это время на расстоянии сотен миль в далеком Денвере. В каком
