Ребята наши тебя потренируют, подготовят, а то ты и впрямь засиделся.

— Я, кстати, пока что согласия своего не давал, Может, мне нравится сидеть на печи и семечки лузгать? Может, я уже набегался — о таком варианте вы не подумали?

— Не подумал, грешен… Я, прости старого, тебя знаю не то чтобы давно, но неплохо. Ты же не спрашиваешь, что у нас тут происходит и чем тебе заниматься предлагают, а почему? Потому что знать не хочешь, Узнаешь — не отсидишься на печи, вот чего ты сейчас боишься. Опять в бой полезешь, даже в одиночку на толпу.

— И опять вы меня подставите.

— Да, если нужно будет — опять подставлю. Снова. Жив останешься, еще раз в мясорубку пошлю. Потому что ты у меня, родимый, со всей своей тройной подготовкой и Иванычевым наследством, один и бесценный. Тебя я уговариваю и чаем пою. Ты пей, пей, а то за разговором совсем остынет. Кстати, еще на несколько тысяч нашего народа у меня чая не хватит, да и обойдутся они, все равно самые обычные обыватели. Так получается, Саша? Ну, может, и не совсем обычные, но к мясорубкам плохо приспособленные. Однозначно, понимаешь, не выберутся. Потому я их туда и не посылаю… Александр, ну ладно, какому-нибудь мальчишке все это объяснять нужно, но тебе-то? Вас что, перед каждым боем упрашивали?

— Вот я и говорю — набегался, навоевался, хочу. — Договорить не дали. Из-за окон донеслось тихое урчание мотора и скрип тормозов. Потом во входную дверь постучали — громко, но вежливо. Исключительно из вежливости и постучали, все равно никто ждать ответа не собирался. Хозяин еще не успел поставить свою чашку на подоконник, а в комнату уже ввалились веселые гости. Первому пришлось сложиться чуть ли не пополам, чтобы пройти в невысокую дверь. Распрямился — словно дерево выросло. Зелено-коричневое, пятнистое, кряжистое. Вот только пояс с кобурой и огромным ножом не часто вокруг ствола обвивается, а нашивки «Охрана природы» на ветвях — и вовсе редкость.

— Здрасьте, Олег Лексеич! Привет, Саша, сколько лет, сколько зим! Твоя, что ли, кобыла позади избы?

— Моя, Миша, чья же еще. А ты все бензином дышишь?

— Приходится, Саша, деваться некуда. Удобнее все-таки, согласись, особенно в случае драк на дорогах.

— Да и просто удобно, — заявил следующий посетитель. Не такой высокий, как первый, зато с пышной русой бородой, в которой отчетливо поблескивала седина. Одет он был не в камуфляжную форму, а в самый обычный джинсовый костюм — некогда синий, а теперь бледно-голубой, с отчетливыми белесыми «пузырями» на коленях. — На твою Гривну, при всем к ней уважении, мы вчетвером не сели бы.

— Это точно, не сели бы, разве что в телегу запрячь. Только не будет эта лошадка между оглобель ходить, не так? — в комнату зашел… майор милиции! В форме, при погонах и с топорщащей полу кителя кобурой. С наручниками и рацией под одеждой — верхним зрением угадывалось голубоватое сияние. Александр окаменел. — Что, гражданин Шатунов, не ожидали? Между прочим, вы официально все еще числитесь в розыске. Оружие при себе есть?

— Не пугай, Максим, он и так пуганый, — Олег ухмыльнулся и все-таки звякнул чашечкой. — Познакомься, Саша, — майор Абрамцев, твой в некотором роде спаситель. Скажи ему «спасибо» — твое дело где-то потеряли, не нашли и плюнули. Кстати, если бы не этот плевок, Максим бы уже в подполковниках ходил.

— Лучше на охоту пригласи, — майор подмигнул. — Со всеми национальными особенностями. Пойдет?

— Н-не знаю, тут не я решаю… — Александр не сразу пришел в себя. До сего дня он жил истинным партизаном — от властей шарахался, милицию обходил подальше… даже глаза отводить приходилось пару раз, чтобы бдительность стражей порядка притупить. И не столько из-за оружия — охотничий нож был честь по чести зарегистрирован и вписан в документы, а больше ничего он в последнее время не носил, — сколько из-за своих имени-фамилии на этом самом «разрешении на ношение». Грехи перед законом на нем были не то чтобы смертные, но неприятные: очень не любит наша милиция тех, кто у нее прямо из рук уходит. Особенно с обвинениями во взломе — да что там обвинение, прямо в квартире и взяли! Значит, потеряли все-таки дело… Действительно, за такое как не отблагодарить!

— Да ладно, приглашай, не стесняйся! — Михаил хохотнул откуда-то из-под потолка. — Чтобы Филиппов своим не позволил?! Разве что его Борьку на мушку ловить начнете!

— А с каких это пор у нас лесники охоту разрешают? — поинтересовался сварливый голос из-за двери.

— Юрий Натанович! — Александр ракетой взлетел над креслом. Ухмыляющийся милиционер еле успел отпрыгнуть в сторону.

— Я, Санек, я, собственной персоной! Вот видишь, придется еще погреметь старыми костями, раз вы, молодые, не справляетесь! — Старый егерь обнял своего бывшего напарника, похлопал по плечу. — Слыхал про тебя, слыхал. Как, впрок моя наука пошла?

— Еще бы! Я тут…

— Воспоминания — это хорошо. Вот о деле поговорим — и времени у вас будет хоть до утра. До завтрашнего, — уточнил Олег, — А теперь… чаю кто-нибудь хочет?

— Не откажусь с дороги, — Михаил потянулся к самовару. Майор только кивнул. Бородач и Юрий Натанович посмотрели друг на друга и дружно замотали головами, словно китайские болванчики.

— Мы тут… гм… уже возместили потерю жидкости, — объяснил егерь. Умильно посмотрел на мгновенно рассвирепевшего хозяина и добавил: — В плепорцию, Олег Алексеевич, точнехонько в плепорцию. Исключительно экологически чистой лесной настойки, поскольку с Ильей мы уже два года как не виделись. Кстати, сей отменный продукт и вам доставлен, в общем объеме трех литров.

— Еще не хватало вам водкой здороваться, — проворчал Олег, успокаиваясь. — Господа офицеры, ну рюмку, ну две…

— Ровно три, не больше. По тридцать грамм каждая, я в мензурку наливал, — бородатый Илья был вполне серьезен. — По одной на тост, сам понимаешь. Олег, Мы хоть и бывшие, но тоже люди, да и вообще — все в пределах нормы, работе не мешает. Только твой чай уже в перебор пойдет.

— Ну, раз ничего не мешает, тогда работайте. В соседней комнате стулья, несите сюда…

Наконец все жаждущие допили чай, отшутились, расселись, перевели дух. Помолчали немного, глядя друг на друга.

— Ну что, Санек, тебе уже рассказали, зачем мы все здесь? — негромко спросил Юрий Натанович. — Нет? Вот и мне пока только намекнули. Говорят, наши старые знакомые объявились.

— Если бы только они, — тут же откликнулся хозяин комнаты — нет, теперь уже Глава Круга. Тот, кто мог несколькими фразами изменить жизнь не только сидящих рядом с ним, но и тысяч других. — Так, тут у нас не все о последних событиях наслышаны — Максим, тебе слово.

Майор откашлялся, оглядел собравшихся, почему-то остановил взгляд на Александре.

— Ну, после эпидемии… в общем, сами знаете после чего… у нас в областном управлении решили отрабатывать все версии, а не только официальную. Если честно, это нам из Москвы присоветовали, когда комиссия приезжала. Новый отдел под все это организовали, без рекламы и прессы. Полное название получилось длинное и заковыристое, что-то и со здравоохранением, и с экологией сразу, поэтому у нас их «зеленым патрулем» прозвали. Чем они на самом деле занимаются, мне по службе знать не положено, а мужики там не особо распространяются. Целителей всяких проверяют, это точно, был приказ: всех с жалобами на экстрасенсов к ним направлять.

Да и рейды мы вместе с ними проводили, по разным салонам и курсам. Секты теперь тоже по их части, кстати, хотя и не полностью…

— В общем, инквизиция, — хмыкнул егерь. — У них, попа в штате не предусмотрено?

— В штате — не знаю. А внештатный есть, — Максим был не просто серьезен. Очень серьезен был майор Абрамцев. До мрачности. — У нас с тех пор иконы в каждом кабинете, а три года назад начальство в каждом райотделе по часовне устроило. А в городском управлении и батюшка появился, замполита и психолога поддерживать. Теперь с «зелеными» этот отец Роман разве что на химкомбинат не ездит.

— А в допросах не участвует?

— Не смешно, Юрь Натаныч. Совершенно не смешно, честное слово, — неожиданно отозвался