Первой к столу подошла женщина. Она поставила свою подпись с каким-то злорадным торжеством, словно расписывалась под постановлением о казни преступницы. И с победным видом огляделась. Вторым подошел красноносый. Он долго и внимательно читал протокол, после чего наконец подписал его. Посмотрел на Марину, удовлетворенно крякнул и отошел от стола.

— Понятые свободны, — распорядился грозный мужчина в штатском, все еще стоявший на платье Чернышевой. И лишь затем сделал шаг в сторону, бросив ей носком туфли платье.

— Одевайтесь!

— Как вы смеете! — вскипел Фарвелл.

— А вы не вмешивайтесь, дипломат, — презрительно посоветовал полковник.

Марина, закусив губу, подняла платье и быстро надела его, прямо на глазах у четверых мужчин, не скрывавших своих откровенных взглядов.

Лейтенант пошел провожать понятых. Хлопнула входная дверь. Только надев платье, Марина обрела возможность рационального мышления. За окнами был уже рассвет. Очевидно, и эту пакость придумал сам Марков. Поверить в то, что в охраняемую и прослушиваемую КГБ квартиру могли неожиданно зайти сотрудники милиции с понятыми, было невозможно. Это была ловко рассчитанная провокация против Фарвелла. И, возможно, еще одна проверка на прочность самой Чернышевой. В таком случае она повела себя не лучшим образом, сорвавшись на истерический крик. Хотя, если разобраться, она вела себя в полном соответствии с придуманной легендой, а значит, не совсем ошибочно.

Но почему была начата такая игра? Ответа на этот вопрос она не находила.

— Вы будете подписывать протокол? — спросил полковник.

Фарвелл презрительно молчал.

— Как хотите, — пожал плечами полковник. — Иди, подпиши протокол, — сказал он, обращаясь к Марине.

— Не буду, — ответила она, чувствуя себя почти декабристкой.

— Ну и глупо, — неожиданно ответил полковник, — вы же комсомолка, наверно. Учитесь в аспирантуре. Раз уже попали в такое дерьмо, придется отвечать.

— Не разговаривайте со мной в таком тоне, — возмутилась Марина.

— А в каком тоне я должен с тобой разговаривать? — изумился полковник. — Ты, советская женщина, встречаешься с иностранцем. Тебя под суд отдать нужно за такое.

— Не смейте оскорблять женщину, — вмешался Фарвелл.

— Не вмешивайтесь не в свое дело, — посоветовал полковник, — все равно мы оформим этот протокол и пошлем в ваше посольство.

— Позвоните в наше посольство, — попросил Робер.

— Сначала вы подпишите протокол, — неприятным голосом сказал полковник, — надеюсь, вы понимаете, в какое положение попали. Вы ведь семейный человек. По вашим документам ясно, что у вас есть семья.

— Это не ваше дело, — нахмурился Фарвелл. Он не говорил Марине, что у него есть жена.

Она замерла. Теперь она должна была решать, как поступить в этом случае. Но не нашла ничего лучшего, как замереть, сидя на диване. И в этот момент в дверь постучали.

— Открой, — разрешил полковник, обращаясь к лейтенанту.

Тот поспешил к дверям.

В квартиру вошел Марков и двое его людей. Марина тяжело вздохнула. Неужели все-таки произошла ошибка и генерал не предусмотрел такой вероятности, как появление в их квартире сотрудников милиции?

— Добрый день, — сказал Марков, протягивая свое удостоверение полковнику.

Тот, посмотрев на документы, сразу подтянулся.

— Что здесь происходит? — спросил генерал.

— Соседи сообщили, что видели, как в квартиру пришел незнакомец, — доложил полковник милиции, — они позвонили к нам. Мы прибыли в пять сорок утра. На наши звонки никто не отвечал. Мы выломали дверь в присутствии понятых и нашли здесь эту парочку. Вот их документы. Этот тип уверяет, что он дипломат.

— Ясно, — сказал Марков, снимая плащ. Он демонстративно протянул его не своим сотрудникам, а капитану милиции.

— Повесьте где-нибудь в коридоре.

Капитан бросился выполнять указание незнакомца. Он уже понял, что это достаточно высокий чин из КГБ. Сотрудники милиции традиционно боялись и не любили офицеров КГБ. В стране, пораженной коррупцией, в стране, где среди сотрудников правоохранительных органов царила повсеместная круговая порука, органы КГБ и их сотрудники были единственными людьми, составлявшими исключение из этого правила. И потому их боялись, почти как партийных чиновников.

— Вы можете быть свободны, полковник, — разрешил Марков, — и заберите своих людей.

Полковнику это явно не понравилось, но он не посмел возражать и, кивнув, первым вышел из комнаты. За ним поспешили его офицеры.

Марков взял стул, усаживаясь напротив Фарвелла.

— Давайте поговорим, господин Фарвелл, — предложил он по-английски. Марина, уже неплохо владевшая английским, понимала почти весь их разговор.

— Вы из КГБ? — догадался Робер.

— А как вы думаете? — не ответил на его вопрос Марков. — Может, мы лучше куда-нибудь поедем, чтобы не травмировать вашу спутницу, — показал он на Марину, словно впервые ее увидев, — она ведь и так попала из-за вас в очень сложное положение.

— Вы же знаете, что я никуда не поеду, пока не приедет представитель нашего посольства, — угрюмо ответил Фарвелл.

— В таком случае давайте поговорим прямо здесь, — предложил Марков. — Я думаю, вы не будете возражать, если мы попросим молодую женщину покинуть эту комнату. Ей совсем необязательно присутствовать при нашей беседе.

— Согласен, — кивнул Фарвелл и, посмотрев на Марину, тихо сказал уже по-русски:

— Извини меня за все. Я не думал, что так получится.

Она ничего не ответила.

— Перейдите, пожалуйста, в другую комнату, — попросил ее Марков, и она, кивнув, быстро вышла из столовой в кабинет «отца». Дверь она прикрыла неплотно, и отсюда были слышны все подробности разговора.

— Вы попали в неприятную историю, — повторил Марков.

— Я понимаю свое положение лучше вас, — ответил Фарвелл.

— В таком случае вы понимаете, что мы сообщим о вашем поведении и в посольство вашей страны, и вам на родину. У вас будут крупные неприятности в семье, мистер Фарвелл.

— Вас так беспокоит состояние моей семьи? Простите, вы не представились. Как ваша фамилия?

— Сергеев, — ответил Марков.

— Так вот, господин Сергеев, я думаю, я как-нибудь разберусь сам со своими семейными проблемами.

— Хорошо, — согласился Марков, — разбирайтесь. Надеюсь, с вашим ведомством вы тоже сами разберетесь.

— Вы имеете в виду наше министерство иностранных дел?

— Я имею в виду вашу разведку, мистер Робер Фарвелл. Вы ведь офицер разведки. Разве не так?

Марина перевела дыхание. Марков ничего не говорил ей об этой стороне деятельности Фарвелла. Значит, он был профессиональным разведчиком. А она вела себя с ним как дура. Как настоящая дура. Она сжала губы, но продолжала внимательно слушать.

— Я не буду отвечать на ваши вопросы, — услышала она ответ Робера.

— Это глупо, мистер Фарвелл. Я ведь не спрашиваю, я утверждаю. Вы племянник достаточно известного человека. И о вашей жизни мы многое знаем. И о вашей службе в Англии, Чехословакии,