середины бедра. Наряд был настолько смелым, что Кэтлин покраснела и смущенно засмеялась.
– Ханна, боюсь, мне не хватит смелости показаться перед Хантером в таком виде.
– Хватит, мисс Кэтлин, хватит. Когда доктор Хантер вас увидит, он не сможет устоять. А сейчас садитесь, я распущу вам волосы. – Закончив свое дело, Ханна оставила Кэтлин одну, сказав на прощание: – Удачи, мисс Кэтлин, наверняка хозяин скоро поднимется.
Сидя в своей спальне в вызывающе открытой рубашке, Кэтлин волновалась, как школьница перед первым свиданием, и молилась, чтобы Хантер поскорее поднялся и оценил ее смелость. Устав сидеть на месте, она встала и заходила по комнате. Потом подошла к двери и чуть-чуть приоткрыла ее, чтобы услышать, когда Хантер будет подниматься по лестнице. Ждать пришлось недолго. Вскоре Кэтлин услышала, как Хантер поднялся на первую ступеньку лестницы и сказал засидевшимся игрокам:
– Джентльмены, оставайтесь, сколько хотите, еды и питья хватит до утра, а я пойду спать. Всем спокойной ночи.
Было слышно, как он поднимается по лестнице. Кэтлин приоткрыла дверь чуть шире и, затаив дыхание, стала ждать. «Хорошо бы он сам заглянул ко мне», – думала Кэтлин. Но он прошел мимо ее двери, даже не повернув головы.
– Хантер, – шепотом позвала Кэтлин, выглянув в коридор.
Он остановился и медленно вернулся на несколько шагов.
– В чем дело, Кэтлин?
– Может, зайдешь на минутку? Не можем же мы разговаривать, пока я в спальне, а ты в коридоре, – нас услышат гости.
– Прости, Кэтлин, но я не могу. Мне нужно поговорить со Скотти.
– Со Скотти? Дорогой, но он давно спит.
– В таком случае мне придется его разбудить, – спокойно сказал Хантер.
– Но зачем в такой час?
– Мне необходимо с ним поговорить, вот зачем. Что тебе нужно?
– Давай сделаем так: ты пойдешь к Скотту, поговоришь с ним, а потом вернешься ко мне.
Хантер посмотрел на жену в соблазнительном одеянии из золотистого атласа. Ее вид немедленно пробудил у него эротические мысли, но Хантер поборол себя и твердо возразил:
– Нет, Кэтлин, я не вернусь. Я пойду к себе и лягу спать. Спокойной ночи.
Не дожидаясь ее возражений, он повернулся и пошел по коридору.
Кэтлин беспомощно смотрела ему вслед, потом закрыла дверь спальни и прислонилась к ней спиной. От обиды и унижения у нее на глазах выступили слезы. Он равнодушно отверг ее, когда было совершенно ясно, чего она хочет! Подавленная, Кэтлин побрела к кровати и взяла с подушки хрупкую коробочку, обернутую в золотую бумагу, – ее подарок Хантеру. Она собиралась подарить его, когда они останутся наедине. Прижимая к груди подарок, Кэтлин упала на кровать и расплакалась, не заботясь о том, что слезы испортят красивую обертку.
Хантер на цыпочках вошел в детскую. Скотти крепко спал, раскинув руки над головой, одна нога, как обычно, свисала с кровати. В одной руке он держал флаг. Хантер улыбнулся и пододвинул к кровати стул.
– Скотт, Скотти, – шепотом позвал он.
Мальчик что-то промычал во сне. Хантер вынул у него из руки флаг и сказал громче:
– Скотт, это папа. Проснись, сынок.
– Папа? – Скотт открыл глаза и сел. – Что случилось?
– Ничего серьезного, дорогой. Просто я не успел сказать тебе спокойной ночи.
– Спокойной ночи, папочка. Я люблю тебя. – Скотт обнял отца за шею, потом снова лег.
– Я тебя тоже люблю, Скотти. Дорогой, я хотел с тобой кое о чем поговорить, можно?
– Конечно, папа.
– Помнишь, ты говорил, что утром вы ходили в негритянский квартал?
– Да, мы ходили втроем: мистер Джексон, Джонни и я.
– И что ты там видел?
– Там продавали черномазых.
Хантер вздохнул, но улыбнулся сыну.
– Дорогой, эти люди – негры, никогда не называй их черномазыми. И ты прав, их действительно продают. Но это неправильно. Я не хочу, чтобы ты снова туда ходил. Пообещай, что этого больше не будет.
Озадаченный Скотт недоуменно воззрился на отца.
– Обещаю, папа.
– Вот и хорошо, Скотти. Запомни, человек не должен быть собственностью другого человека. Понимаешь? Тебе бы ведь не понравилось, если бы ты или я кому-то принадлежали?
– Нет, папа, это было бы ужасно.
