музыкой.

По толпе гостей прошел ропот, многие повернулись, чтобы посмотреть на запоздавшую пару, сходящую с коляски. Кэтлин и Бекки, сидевшие за одним столиком, тоже повернулись, прикрывая глаза рукой от слепящего солнца.

– Господи, это же Джулия с Калебом! – воскликнула Кэтлин. – Не может быть! Я и не знала, что они уже вернулись из Европы. – Вскочив из-за стола, Кэтлин поспешила встретить подругу детства. – Джулия, Джулия! – Она радостно рассмеялась и обняла подругу. – Дорогая, ты прекрасно выглядишь! Когда вы вернулись?

Джулия тоже засмеялась:

– Надеюсь, ты не против, что мы явились без приглашения? Мама сказала, что у вас…

– Не говори ерунды, ты прекрасно знаешь, что я очень рада вас видеть. – Кэтлин повернулась к Калебу Бейтсу, нервно теребящему в руках шляпу. – Калеб, дорогой, как я рада вас видеть!

– Спасибо, мэм. – Он усмехнулся и густо покраснел, когда Кэтлин чмокнула его в щеку.

Негритянские музыканты запели. Когда в предвечернем воздухе раздались их тягучие голоса, большинство гостей взяли тарелки с едой в руки и разбрелись по двору и веранде. Вокруг Хантера собрался небольшой кружок: Бен Джексон, Кроуфорд Эшворт и Ремберт Питт, к ним присоединились Кэтлин и Бекки. Разговор – как на любом светском мероприятии в последнее время – шел о напряженности в отношениях между Севером и Югом.

– Хантер, мы можем побить их с легкостью, – уверенно заявил Бен Джексон, – и я не сомневаюсь, что рано или поздно нам придется это сделать.

– Бен, – ответил Хантер, попыхивая длинной сигарой, – боюсь, что в вас говорит не здравый смысл, а гордость южанина. Северяне могут создать по меньшей мере двукратное превосходство в живой силе, к тому же Север обеспечивает себя всем необходимым, а мы полностью зависим от иностранного рынка. Так что блокада не даст нам ни единого шанса на победу в войне.

– Но, Хантер, – вмешался Кроуфорд Эшворт, – Англия не может обойтись без нашего хлопка. Требования экономики вынудят Британию позаботиться о том, чтобы его поток не прерывался.

– Он прав, – согласился Бен. – И англичане не ограничатся только экономической поддержкой, они окажут нам военную помощь. Им придется высадить войска, наша победа нужна им не меньше, чем нам самим.

– Я с вами не согласен, – возразил Хантер. – На мой взгляд, нам остается уповать только на то, что северянам надоест воевать, тогда, может быть, они уймутся и позволят нам иметь наше собственное правительство.

– Ошибаетесь. Они никогда не успокоятся и не позволят нам жить по-своему, они хотят отобрать у нас наших рабов и поставить Юг на колени, и настроены очень решительно. Но уверяю вас, Хантер, война будет недолгой. Если начнется война, лучшие офицеры союзной армии уйдут в отставку и вернутся домой, чтобы сражаться на стороне Конфедерации. Я уверен, что мы победим.

– Бен, вы забываете, что все ресурсы находятся у северян. Чтобы вести войну и победить в ней, у нас недостаточно продовольствия, одежды, оружия. И еще одно. Конфликт на самом деле разгорается не из-за рабства. Я лично не сторонник рабства и никогда не скрывал своих взглядов от кого бы то ни было. Кстати, сейчас Кроуфорд по моей просьбе как раз работает над документом, по которому рабы в Сан-Суси получат свободу.

– Да, это так, – подтвердил Кроуфорд. – Освобождение всех этих черномазых, которых вы тут видите, всего лишь вопрос времени.

– В таком случае вам придется как следует за ними присматривать. – Бен рассмеялся и сделал большой глоток виски. – Потому что, получив свободу, они тут же намылятся отсюда.

– Я так не думаю, Бен, – возразил Хантер.

– Честное слово, Хантер, иногда вы рассуждаете, как янки.

– Бен! – Бекки потянула мужа за руку. – Кэтлин пригласила нас на день рождения Хантера, а ты оскорбляешь именинника!

Бен высвободил руку и повернулся к жене.

– Бекки, лучше поди присядь, у тебя усталый вид.

– Но, Бен…

– Не волнуйтесь, Бекки, – с улыбкой сказал Хантер, – я не обиделся. Но вам с Кэтлин действительно лучше посидеть в тени.

Когда женщины ушли, Хантер, повернувшись к Бену, сказал:

– Я не хотел говорить при дамах, но я не желаю, чтобы вы водили Скотти в негритянские бараки.

– Хантер, мальчикам было интересно, не вижу в этом никакого вреда.

– Бен, мы знакомы пять лет, и вы прекрасно знаете, как я отношусь к рабству.

– Но здесь, на Юге, рабство – реальность жизни. Настанет день, когда и ваш сын, подобно мне и вам, станет рабовладельцем. Или вы считаете, что владеть рабами – неправильно?

– Нет, я этого не говорил. Я не знаю, правильно это или нет, я только знаю, что не хочу видеть моего сына на аукционе. Своему сыну я объясню, что рабство – это зло, а вы своего можете воспитывать, как считаете нужным.

– Благодарю покорно за разрешение, доктор Александер, я так и сделаю. Вот уж не думал, что вы так болезненно относитесь к этому вопросу. А вы точно южанин? В любом случае дать рабам свободу – просто глупость. Как только вы освободите рабов, плантация Сан-Суси перестанет существовать.

– Бен, я люблю Юг не меньше любого из вас, и я готов отдать жизнь, защищая его. Но как я уже говорил, дело тут не в рабстве. Что же касается рабов, работающих на моей плантации, то я почти уверен,