— Все баня, — кивнул Варма.

Анна, слышавшая этот диалог, решительно заявила:

— Я пойду позже.

— Чего девка дуровать стал? — Вепс озадаченно посмотрел на Ильина, когда княжна скрылась в землянке. — Зачем обижает?

— А! — Виктор решил не развивать тему. Недоставало только нарушить обычай гостевания.

По-видимому, Варма истолковал близкое его сердцу междометие как выражение презрения к взбалмошной женской природе. Не говоря больше ни слова, зашагал первым по тропе, тянувшейся среди сосен.

Через несколько минут вышли к излуке небольшой реки. На травянистом берегу чернел одинокий сруб. На пряслах возле бани была развешена одежда. Ильин узнал белое платье с красными свастиками.

Вепс сразу принялся раздеваться, то и дело охлопывая себя по плечам, по груди, по ляжкам — комары тучей ринулись на его молочно-белое незагорелое тело.

Старообрядец, не раздумывая, последовал его примеру. Да и Овцын колебался совсем недолго. Подтолкнув Виктора под бок, когда в бане разом заголосили веселые девичьи голоса, он решительно скинул с себя пропыленную сермяжину.

Когда за ними закрылась дверь, Ильина разом охватил крепкий духовитый жар. Прицокнув языком от удовольствия — парильщиком он был изрядным — Виктор огляделся: в полутьме можно было различить согбенные фигуры под ногами — это в больших деревянных шайках устроились старухи и дети. На полке смутно белели несколько фигур.

— Сюда! — голосом Ивашки крикнул один из обитателей полка.

Виктор с Василием пробрались между шаек в дальний от двери угол и вскарабкались на широкий помост, сложенный из толстых березовых плах. Затиснувшись между Вармой и его сыном, Ильин целиком отдался телесным ощущениям.

Подобно всем уважающим себя людям его поколения, он принадлежал к команде завзятых парильщиков, сложившейся еще во времена учения в аспирантуре. За годы совместных «помывочных мероприятий» у них выработались строгие ритуалы поведения в бане.

— Первый пар, отцы, надо в глубоком молчании воспринимать, — поучал их главный идеолог, толстяк Марфин. — Пущай душа к небесам отлетает, тогда телеса вполне во власть пара отойдут…

И действительно, когда они делали первый заход, можно было принять их за некую мистическую секту — с такой отрешенностью они сидели на полке.

…Дружный смех вывел Виктора из состояния блаженной прострации. Оказалось, кто-то из дочерей Вармы дунул Овцыну на спину, и тот, словно ужаленный, слетел вниз.

— Как огнем опалило, — почесывая пострадавшее место, оправдывался Василий. — Я и так-то с грехом пополам жар этакий сношу…

— А у вас что, не было подобных заведений? — спросил Виктор.

— Хаживал я в торговые бани — да разве там такое пекло! А к деревенщине в эти избенки курные — ни-ни, как погляжу на копоть, с души воротит. Это уж здесь, деваться некуда…

— Ничего, мы еще из тебя демократа выпестуем, — со смехом сказал Ильин.

И тут же, заметив рядом с собой распаренный веник, с маху опустил его на розовый зад Василия.

Новый обвал смеха вознаградил Виктора за проявленное остроумие.

Иван слез с полка.

— Я в речку. Пойдем?

Виктор, а за ним и Василий выскочили наружу. Комары словно ждали их за дверью. Колотя друг друга по спинам, троица бросилась к воде.

Вынырнув, Ильин увидел, что из бани повалил стар и млад. Впереди всех бежала дочь Вармы — та, что накрывала на стол во время обеда. Ее небольшая, ладно скроенная фигура, маленькие, упруго подпрыгивающие груди произвели впечатление не только на Ильина. Овцын довольно захмыкал рядом:

— Надо бы спросить, как зовут… А то вроде и обратиться не знаешь как…

— Плыви, чертяка, — Виктор ударил ладонью по воде, подняв веер брызг в сторону Василия. — Ишь вылупил глаза. Мы же в гостях…

— А сам-то, — буркнул Овцын и рванул вразмашку на середину речки.

Ильин повернул вниз по течению. И тут же из глубины к нему метнулась светлая тень. Над водой возникло лицо, облепленное льняными волосами. Откинув мокрую прядь, дочь Вармы прямо взглянула в лицо Виктору. В ярко-голубых глазах прыгали искорки смеха. С размаху хлопнув Ильина ладонью по плечу, девушка нырнула снова.

— Ч-черт! — невольно ругнулся Виктор, скривившись от боли. — Юмористка!

В голове у него промелькнуло: «Однако здесь своеобразное понимание скромности и нескромности».

Льняная макушка появилась из воды в десятке метров ниже. Ильин улыбнулся и нырнул в ее сторону.

Но девушка оказалась неплохой пловчихой. То и дело погружаясь в воду, она всплывала каждый раз в другом месте и радостно визжала, видя, что Виктор снова потерял ее.

Так мало-помалу они сплыли метров на двести ниже бани. Черная крыша ее скрылась за поворотом. Крики купающихся сразу стали глуше.

Девушка опять ушла под воду, но на сей раз всплыла так близко, что скользнула по его спине своим телом. Обхватив Ильина сильными руками, на мгновение прижалась к нему и вдруг, упершись в его плечи, подпрыгнула вверх, словно собиралась утопить.

Это было так неожиданно, что Виктор изрядно нахлебался воды. Вынырнув, услышал громкий смех. Через секунду шутница что есть силы колотила руками по воде, удирая к берегу. Ильин приударил следом.

Схватившись за нависшие над водой ветви тальника, девушка рывком бросила тело на зеленый травянистый берег, быстро вскарабкалась по отлогому склону.

Войдя в азарт погони, Виктор сразу заплутался среди светлого березняка. Остановившись, услышал в безмолвии только свое колотящееся сердце. За спиной хрустнула ветка. Он обернулся — дочь Вармы стояла в десятке шагов. В голубых глазах прыгали бесовские искры.

Он медленно пошел к ней. Она оставалась на месте, все с той же лукавой улыбкой глядя прямо в глаза ему.

Сжав руками сильные плечи девушки, Виктор привлек ее к себе, всмотрелся в чистое полудетское личико, в пухлые влажные губы, в подбородок, разделенный слабой ложбинкой. Руки его медленно скользили вдоль ребер, по упругим бедрам. Он чувствовал, как ее тело становится все более упругим, как ее начинает колотить озноб…

Когда Ильин в изнеможении лежал, уткнувшись в прохладный мох, ему вдруг представилось, как Анна сидит в полутемной землянке и смотрит на клубы дыма, поднимающегося над плошкой, в которой курится трутовик. Он резко поднялся и быстро пошел к реке. Не оборачиваясь назад, нырнул и, разрезая воду мощными гребками, пошел вверх по течению.

Когда подплыл к бане, с противоположного берега плюхнулись Овцын и другая дочь Вармы. Старый вепс стоял по колено в воде, поглаживал себя по животу и, посмеиваясь, глядел на гостей.

— Мало парился. Однако, еще баня надо.

Сидя на полке, Ильин старался не смотреть на забившуюся в угол шутницу В голове у него прокручивалось одно и то же: «Неужели в самом деле втюрился?.. Вот, оказывается, как это бывает… Ей- богу втюрился по-черному…»

Идея с переодеванием родилась у Виктора, когда до Новгорода было еще полтысячи верст пути по