— Форрест! Форрест Гамп!

Вот это да! Это оказался Бабба!

Короче, хотя для футбола нога Баббы оказалась не годна, она вполне сгодилось для того, чтобы послать его через пол-мира ради пользы армии США. В общем, я дотащил свои манатки и все прочее туда, куда было нужно, а потом, в промежутке между обстрелами (а это было всякий раз, когда появлялись наши самолеты). пришел Бабба, и мы обнялись.

Он сказал мне, что Дженни Керран тоже бросила университет и затусовалась с какими-то пацифистами или чем-то вроде.

Еще он рассказал, что Кертис поколотил университетского полицейского за то, что тот приклеил на его машину штраф за неправильную парковку, и гонял этого представителя властей по всему кампусу, но потом появились сами власти, набросили на Кертиса большую сеть и отволокли его в участок. За это тренер Брайант заставил Кертиса пробежать вокруг стадиона лишних пятьдесят кругов — в виде наказания.

Бедный старина Кертис!

Ночь оказалась долгой и неприятной. Наши самолеты не летали, поэтому косоглазые долбали нас почти всю ночь совершенно свободно. Там были два гребня и седловина между ними, и они сидели на одном гребне, а мы на другом. А в седловине мы выясняли наши отношения — не могу только понять, кому потребовалась эта грязная лужа. Впрочем, сержант Кранц постоянно говорил нам, что нас прислали сюда не для того, чтобы мы что-то поняли, а чтобы делали то, что нам велят.

И скоро сержант Кранц велел нам, что надо делать. Он сказал, что мы должны установить крупнокалиберный пулемет в пятидесяти метрах влево от большого старого дерева в центре ложбины, там самое безопасное место. Насколько я мог судить, тут нигде не было безопасного места, даже там, где мы находились, Спускаться же в ложбину было верхом абсурда. Но мне пришлось поступить именно таким образом.

Я, пулеметчик Боунс, второй подносчик патронов Дойл и еще два парня, выбрались из щелей и начали спускаться по склону. На полпути вниз косоглазые заметили нас, и начали обстреливать из своего крупнокалиберного пулемета. Но мы успели скрыться в роще внизу, пока с нами не приключилось ничего плохого. Точно не помню, что такое метр, но думаю, что это примерно то же самое, что ярд. Поэтому, когда мы подошли к дереву, я говорю Дойлу:

— Может, нам лучше пойти налево?

Он как-то сурово на меня посмотрел, и прорычал:

— Заткни пасть, Форрест, тут повсюду косоглазые.

И точно, под деревом сидело шесть-семь косоглазых, они обедали. Дойл схватил ручную гранату, вытащил чеку и бросил к дереву. Она взорвалась еще не долетев до земли, и со стороны косоглазых раздались дикие вопли. Тогда Боунз открыл огонь из пулемета, а мы бросили еще несколько ручных гранат, на всякий случай.

Потом мы нашли местечко для пулемета и сидели там, пока не стемнело, а потом и всю ночь — только ничего не случилось. Мы слышали все, что творилось вокруг, но нас никто не трогал. Взошло солнце, мы проголодались и устали, но по-прежнему сидели там. Потом пришел связной от сержанта Кранца, и сказал, что наши собираются занять седловину после того, наши самолеты сотрут косоглазых с лица земли, а это произойдет через несколько минут.

И точно, появились самолеты и стали бросать свои бомбы, все начало взрываться и косоглазых стерли с лица земли.

Потом на гребне появились наши, и начали постепенно спускаться в ложбину. Но как только они начали это делать, как отовсюду начали стрелять, и начался кромешный ад. Нам никого не было видно, потому что джунгли такие же плотные, как веник и сквозь них ничего не видно. Ясно только, что кто-то стрелял в наших. Может быть, это были голландцы — или даже норвежцы? — кто знает!

В это время наш пулеметчик, Боунз, очень занервничал, потому что он уже понял, что стреляют-то откуда-то позади нас, то есть, косоглазые находятся между нами и нашими позициями, то есть, мы тут совершенно одни! Он сказал, что рано или поздно, если они не опрокинут наших, то вернутся к себе этой дорогой, и если они наткнуться на нас, нам придется нелегко. То есть, он имел в виду, что хорошо бы нам смотаться отсюда побыстрее.

Собрали мы наши манатки и только двинулись назад к гребню, как Доул остановился и показал вперед — там была целая куча вооруженных до зубов косоглазых, они поднимались по холму навстречу нашим. Конечно, лучше всего было бы нам с ними подружиться и забыть прошлые обиды, только это все равно бы не получилось. Так что мы спрятались в кустах, и дождались, пока они не поднялись на гребень. Тогда Боунз начал стрелять из пулемета, и убил примерно десять или пятнадцать косоглазых.

Я, Дойл, и другие тоже парни начали кидать гранаты, и все шло хорошо, пока у Боунза не кончились патроны и ему не потребовалась новая лента. Я дал ему новую ленту, но только он приготовился нажать спусковой крючок, как пуля угодила ему прямо в голову, и вышибла из него мозги. Он упал на землю, вцепившись в пулемет изо всех сил, хотя их-то у него уже не осталось.

Господи, как это было ужасно! И становилось еще хуже. Не говоря уже о том, что случилось бы, если бы косоглазые нас поймали. Я позвал Дойла, но он ничего не ответил, Я вынул пулемет из рук старины Боунза, и пополз к Дойлу, но они валялись на земле. Дойл еще дышал. Тогда я подхватил его на плечо, как куль муки, и побежал к нашим, потому что до смерти перепугался.

Пробежал я ярдов двадцать, а пули свистели вокруг, и я не сомневался, что одна из них попадет мне в задницу. Вдруг я прорвался из джунглей и выбежал на какую-то полянку, поросшую низкой травой. Там лежали косоглазые, лицом к нашим и, как я полагаю, обстреливали их.

Ну и что я должен был делать? Косоглазые были сзади меня, впереди меня, и прямо у меня под ногами. Я не придумал ничего другого, как заорать из всех сил и помчаться вперед. Наверно, я просто потерял голову, потому что случилось после того, как я заорал и помчался вперед, я просто не помню. Очнулся я уже среди наших, и все хлопали меня по спине и поздравляли, словно я сделал тачдаун.

Похоже, при этом я так сильно напугал косоглазых, что они убрались отсюда туда, откуда пришли. Тогда я положил Дойла на землю и им занялись медики, а наш командир подошел ко мне и начал жать руку, и говорить, какой я отличный парень. Потом он мне говорит:

— Гамп, какого черта тебе все это было нужно?!

Наверно, он ждал, что я отвечу, только я сам не знал. как это вышло, и только сказал:

— Хочу писать!

Командир как-то странно посмотрел на меня а потом посмотрел на сержанта Кранца, который тоже подошел к нам, и сержант Кранц сказал:

— Господи, Гамп, пошли со мной! — и отвел меня за дерево.

В этот вечер мы с Баббой оказались в одной щели и ужинали нашим сухпаем. Потом я вытащил гармонику, подаренную Баббой, и начал играть. Странно это было слышать — в джунглях, мелодии «О, Сюзанна!» и «Дом на Границе». У Баббы была коробка шоколадных конфет, присланных мамой, и мы съели по несколько штук. И вот что я вам скажу — от вкуса этих конфет у меня пробудились старые воспоминания.

Потом пришел сержант Кранц и спросил меня, а где бидон с водой. Я сказал ему, что оставил его в джунглях, потому что нужно было нести Дойла и одновременно пулемет. Некоторое время мне казалось, что он сейчас пошлет меня назад за ними, но он все-таки не послал. Просто кивнул и сказал, что так как Дойл ранен, а Боунз убит, то теперь я буду пулеметчиком. Тогда я его спросил, а кто же будет таскать патроны и треногу, а он сказал, что это тоже придется делать мне, так как больше некому теперь. Тогда Бабба сказал, что он может это сделать, если его переведут в наш взвод. Сержант Кранц подумал с минуту, и потом сказал, что наверно, сможет это устроить, потому что во взводе Баббы не осталось народу даже для того, чтобы чистить сортиры. Вот так мы с Баббой снова оказались вместе.

Время текло так медленно, что мне показалось, что оно течет назад. То поднимаешься по склону