Несколько секунд Натан колебался, но в конце концов решил, что если бы его хотели заманить в ловушку, то схватили бы сразу, как только он поднялся на террасу. Поэтому он ответил:

– Натан. Меня зовут Натан.

Женщина встала и, с улыбкой подойдя к гостю, крепко пожала ему руку.

– А меня – Надин, – проговорила она. – Мой брат немножко о тебе рассказал и просил, чтобы я помогла, если ты появишься, в чем он, по правде говоря, сильно сомневался. – И, кивнув на высокие застекленные двери, ведущие в дом, девушка добавила: – Пройдем в комнату.

Следом за ней он вошел в прохладное помещение. Девушка двигалась с грацией пантеры – неторопливо, бесшумно и изящно. Натану, опьяненному исходящим от нее ароматом, Надин казалась олицетворением женской красоты, воплощением высшего ее совершенства.

– Не стесняйся, устраивайся поудобнее, возьми себе что-нибудь выпить. Бар вон там, в шкафчике, – она указала на длинный буфет красного дерева. – Извини, я пойду переоденусь. Не совсем прилично, принимая гостя, расхаживать перед ним в купальнике.

– Мне это не мешает, можешь не переодеваться, – не скрывая своего восхищения, попытался пошутить Натан.

Она улыбнулась в ответ и вышла из комнаты.

В этом доме Натан чувствовал себя в безопасности, но время шло, через час ему нужно было вернуться на яхту, а через сорок восемь часов покинуть эту страну. Сидя в – прохладной комнате и поглядывая на голубое, подернутое легкой дымкой море, он чувствовал себя весьма странно. Задуманная операция казалась ему теперь любительским и ненадежным предприятием. Чем дальше он увязал в этом деле, тем оно становилось опаснее. В любую минуту могли возникнуть неожиданные осложнения. Его могли, например, арестовать из-за какого-нибудь пустяка или просто потому, что сирийский вояка решит сорвать на нем свое дурное настроение. Ведь не секрет, что сирийцы, орудующие в Ливане, – исключительно нервные ребята…

Нельзя также сбрасывать со счетов и Гамиля. В любую минуту он может проинформировать своих шефов о странном канадце. Натан ничего не успеет предпринять, как информация уже поступит в Моссад через многочисленных осведомителей и агентов «фирмы» в Бейруте. Стоит им прогнать полученную информацию через компьютер – и Натану крышка. Вот он, собственной персоной!

Натан налил себе текилы и одним глотком осушил бокал, надеясь успокоить нервы. Надо сохранять хладнокровие и самообладание во что бы то ни стало, твердил он себе.

Надин вернулась через несколько минут. На ней была галабия – белое хлопчатобумажное платье, украшенное сверху красным бисером и прошитое золотой нитью. Девушка села на деревянный стул напротив Натана и взяла из стоявшей на столе стеклянной вазы турецкое пирожное. Откусив кусочек, она с явным удовольствием слизала с губ сахарную пудру.

Натан с трудом отвел взгляд от разреза на боку платья, открывавшего ее великолепные ноги.

– Итак, чего ты от меня хочешь? – спросила Надин, ничуть не смущаясь.

– Разве твой брат Ибрагим ничего тебе не сказал? – Натан медленно приходил в себя.

– Ибрагим не мой брат, и тот человек, который прислал тебя сюда, тоже, – спокойно заявила Надин. – У меня есть брат, но он в Наблусе. Меня попросили помочь тебе – в том случае, если ты появишься, хотя, как тебе известно, они в это мало верили. Потому я спрашиваю: чего ты хочешь?

По-английски она говорила прекрасно, с легким оксфордским акцентом. Натан в ответ пояснил:

– Мне нужна твоя помощь, чтобы помешать убийству.

– Кого собираются убить? И кто? – бесстрастным тоном осведомилась девушка.

– Одна террористическая группа собирается ликвидировать палестинских примиренцев, целую делегацию, которая должна выехать на мирные переговоры.

– Террористы – название неточнре; для одних – террористы, для других – борцы за свободу, – заметила Надин.

– Тех, о ком я говорю, трудно причислить к борцам за свободу, – усмехнулся Натан.

– А ты не боишься, что я из их числа? – внимательно посмотрела на него девушка.

– Если бы ты была из их числа, меня бы давно уже не было в живых. Послушай, если ты собираешься мне помочь, давай перейдем к делу, – попросил Натан.

– Прежде чем мы перейдем к делу… если мы к нему вообще перейдем… замечу, что в тебе есть нечто такое, что меня тревожит, – призналась Надин. – И не только меня, но и человека, который прислал тебя сюда… Ты, кажется, полагаешь, что мы тебе должны быть благодарны по гроб жизни за то, что ты решил вступиться за палестинцев. Ждешь, что мы с поклонами начнем выполнять твои приказы. Давай говорить начистоту. Лично меня эти самые делегаты нисколько не волнуют. Мне плевать и на примиренцев, и на экстремистов.

– Ты это серьезно? – Натан был потрясен.

– Серьезнее не бывает, – решительно заявила девушка. – Я не верю, что они хоть чего-нибудь добьются. Им вряд ли удастся хотя бы оттянуть начало неизбежной кровавой бойни. Но на всякий случай, – вдруг примиренцам и вправду удастся склонить твое неподатливое правительство вести себя более разумно, – я согласна тебе помочь, насколько это в моих силах. Но прошу не зачислять меня в свои покорные слуги.

– Единственное, чего я хочу, – это предотвратить убийство. Никаких скрытых целей у меня нет, – заверил девушку Натан. – Когда операция будет завершена, каждый пойдет своим путем. Ты согласна? – спросил он.

– Операцию еще надо начать, а там видно будет, что к чему, – пожала плечами Надин.

– Нет, – возразил Натан, – меня такая позиция не устраивает. Скажи, что ты не хочешь принимать участия в этом деле, и я уйду. Но если ты решишься сотрудничать со мной, я должен быть уверен, что ты не