Миттал вместе со своим миловидным сыном (оба похожи на Бориса Пастернака) тут же сориентировались и подгребли к д-ру Одому с его двумя друзьями, специалистами и лауреатами НП из университета «Джордж Мейсон», штат Вирджиния, хотя юному Митталу вроде бы больше пристало схороводиться с юностью, с неотразимой, например, Дельфиной Лакост и столь же неотразимым ее другом, гигантическим ребенком Никодимчиком Стратовым, свежайшим чемпионом вечно вздымающихся волн, впервые надевшим вечерний смокинг, правда, на голое тело, и сопровождаемым целым табунком загорелых и ясноглазых поклонников лозунга «Sun, Fun, Sex», в котором замешалась и сестра чемпиона, милейшая и не отмеченная ни единым пирсингом и ни малейшим пятнышком тату Парасковья, а также влекущаяся за ней группа «тружеников моря», в которой главенствовали выпускники «Школы Лярокка» Люк, Лекс, Ксавье, Чанг, Сонже и Салютасьон; ну что за безобразная фраза тянется без конца; впрочем, в толпе всегда так. Ба, а это-то кто, такой старый и такой цветущий? Да ведь все тот же, хоть и несправедливо нами забытый товарищ Хрящ Лев Африканович, он же генконсультант Лео Картеланц с острова Мальта, свояк всех времен и народов. Любопытно посмотреть на этого человека: вот вроде просто стоит с рюмочкой аквавита, стоит себе, улыбается, а люди тянутся к нему; возникают даже некоторые завихрения. А есть ведь и другие персоны, которых люди спокойно обтекают. Вот, например, горделивый, хоть и мало кому известный фабрикант детского питания из Лиможа господин Ранже. Публика о таком господине как личности никогда не слышала, а между тем нет во всей Франции семейства, которое не употребляло бы для произрастания детей протертых супов с витаминизированной составляющей фирмы «Ранже». Все вот именно так читают название фирмы, опуская первую букву W, превращая G в «ж» и проглатывая вместе с супом конечную L, как будто ее и совсем там не было. А между тем этот достойный и гордящийся каждой буквой своей специфики фабрикант является не кем иным, как праправнучатым племянником последнего Главнокомандующего Вооруженными Силами Юга России, генерала Врангеля. Что же еще? Вернее, кто же еще? Трудно не заметить видного представителя кремлевской администрации и одновременно РАО ЕЭС, господина Нардин-Нащокина, хоть он делает все усилия, чтобы уменьшить свою «видность» и показать свою как бы случайность, как бы полнейшую необязательность своего появления в этом страннейшем сборище: дескать, приехал в курортный город только лишь для принятия ванн знаменитой талассотерапии и вот совершенно случайно натолкнулся на старого приятеля по московскому бриджу Вадима Бразилевича, известного также под шутливой кличкой Высоколобый Бутылконос. Как и в случае с людьми бизнеса, людей администрации влечет друг к другу, и вот господин Нардин-Нащокин как-то случайно присоединяется к кружку местных слуг народа, мэров Биаррица, Байона, Англета и Сен-Жан-де-Люса, супрефекта и префекта, а также главного врача медицинского центра в наваррской столице, городе По, от которых, между прочим, зависит правильное оформление бесчисленных бумаг для получения вида на жительство всей этой нахлынувшей волны богатых русских. Администраторы уже не раз бывали в Москве и были приняты там на отнюдь не низком уровне. Иными словами, господин Нардин-Нащокин, а также два его заместителя Путятин и Витте, пребывающие в этих краях в рамках мотоциклетного пробега молодежного движения «Ваши» и случайно натолкнувшиеся на променаде на случайно там встретившихся Нардин-Нащокина и Бразилевича, опять же случайно были знакомы с наваррской администрацией и даже с членами ее, администрации, семей. Ну что же дальше? Вернее, кто, кто? Ну вот наконец с присущим для них опозданием входит парочка субъектов, от которых все это повествование и началось, сочинитель из рязанских глубин Базз Окселотл и кавалер ее сиятельства Франции по делам физкультуры и спорта Винсент Лярокк. Каждый из двух ветеранов держит под руку женскую персону, расширяя таким образом одну парочку до двух. Винсент шествует с матерью своего ребенка Франсуазой Лакост, ну а наш-то, наш-то, заклеил, видите ли, форменную красотку из кинокругов, ту, что, будучи Татьяной Луниной по рождению, вскоре прославится на все СНГ в роли Тани Луниной из кинопроекта «Остров Крым», а потом и в роли Леди Эшки из кинопроекта «Редкие земли»; пока эта особа никому не известна, у тех, кому бросилась в глаза ее внешность, естественно возникает вопрос, кем она приходится столь пожилому господину, то ли просто вертихвосткой, то ли настоящим детищем. Ну вот, и наконец, чтобы не запутаться окончательно в этой нарядной толпе, нам следует напоследок упомянуть представителей элитных кругов так называемых «биарро», а именно банкира Контекса, тренера местных регбистов Люка Фузилье, госпожу Дэнекен де Колша, бессменную председательницу дамского общества «Белые медведицы», куда недавно с большой помпой была принята хозяйка нынешнего приема Ашка Стратова. Выбираемся из толпы.
Выбравшись из толпы, мы – кто это мы, ведь не автор же, право, он ведь среди действующих лиц, мы – это читатели, только что прошелестевшие через описание толпы гостей, – итак, выбравшись из этих страниц, мы приближаемся к руководству корпорации «Таблица-М». Там стояли далеко не худшего вида и вполне терпимого возраста господа, обязанные хотя бы в начале торжества приветствовать гостей, одаривать их рукопожатиями или поцелуями в ручку-щечку, а именно финансовый директор Вадим Бразилевич, структурные руководители Мастер Сук и Мастер Шок, их преданные жены, руководитель Сибирского филиала Максим Алмазов и наконец наш главный герой, член триумвирата и президент Ген Стратов, сдержанный московский денди в белом костюме, без галстука, удивительно здоровый и сбалансированный; не скажешь, что просидел больше года в тюрьме. Что касается Хозяйки, она была, как всякий из нас, конечно, догадывается, неотразима в своем, прямо скажем, минимальном платье на бретельках и без единого ювелирного украшения, кроме иллурового браслета, подсказывающего Хозяйке, как нужно приветствовать приближающегося гостя – с симпатией, с сердечной симпатией или просто с позитивным дружелюбием; негативных характеров вроде бы не предполагалось.
Вокруг с ненавязчивой бдительностью располагались Самые Надежные. Они умудрялись без всякого французского, а лишь с помощью улыбок, жестов и деликатнейших прикосновений направлять поток прибывающих и останавливать тех, что, пройдя, пытались вернуться – ну, братва, вы же знаете таких,
Вдруг Леди Эшки заметила того, кого с помощью иллурового браслета немедленно окрестила безупречным господином. Он приближался медленно, вроде бы не решаясь приблизиться быстрее, этот не очень высокий, но очень стройный джентльмен западно-африканской этнической группы. Он явно вроде бы волновался, шаг делал с потупленными глазами, следущий шаг с глазами, или, лучше сказать, очами, подъятыми для неограниченного восторга, и третий шаг вновь с глазами, опущенными долу.
Ба, да ведь мы не виделись почти семь лет! Уж думали, что вы не прибудете, батенька! Хозяйка хохотала в слегка вульгарноватой, чтобы скрыть смущение, манере и, взяв узкую руку безупречного господина, свободной рукой, локотком, слегка на нем повисла, как будто в вихре вальса. Господа, да ведь это не кто иной, как генеральный секретарь Ленинской Комсомольской партии Реформ и Откровений, спикер Сената Республики Габон, король Ранис Анчос Скова Жаромшоба. Посмотрите, как он сияет, как он счастлив снова увидеться со своими любимыми мсье Жи и мадам Аш! Тут и впрямь «Имени Стравинского» заиграл какой-то изысканный, хотя и немного совдепский вальс Шостаковича, и мадам Аш заскользила, ведомая королем РАСЖ, сначала на небольшом пятаке паркета, а потом и во все расширяющемся с помощью молодцов из СН пространстве. Ген Стратов тогда пригласил одну из секретариата габонских королев, молодуху пудиков на восемь, и заскользил с нею, стараясь уберечь свои совсем не плохие ноги. Публика при виде скользящих царственных пар последовала их примеру, и вечер, вместо того чтобы приступить к торжественной церемонии открытия, превратился в беззаботный, хотя и немного иронический дансинг.
После этого программа съехала с рельс. Вечер, задуманный как строгий, изящный, высокохудожественный феномен возрождения Серебряного века, с каждым получасом превращался в сущий балаган. Тому способствовало многочисленное, чтобы не сказать, чрезмерное, присутствие ошалевшей от солнца и волн молодежи. В толпе то и дело возникали какие-то странные поветрия. Все вдруг стали, например, обмениваться памятными подарками. Бритни Спирс подарила банкиру Контексу одну из своих чудовищно красивых клипсов, а тот отдарился своей популярной в финансовых кругах трубкой. Дельфина Лакост подарила Никодимчику значок семейного крокодила, а тот ей ответил парой штиблет из крокодиловой кожи, что мамка вчера ему впопыхах купила в магазине Hermes по 12200 евро каждый, то есть 25500 за пару. Обмен этот для чемпиона оказался как нельзя кстати: перед приемом он обнаружил, что туфли ему жмут, так что он вовремя от них освободился и теперь разгуливал босиком, ну а Дельфинка, та ведь сюда прямо с пляжа босая приперлась, так что ей-то штиблеты вполне пришлись, чтобы уберечь узкие стопы от не всегда ловких ухажеров.
