— Ты считаешь, что мы можем обручиться и без кольца? — В его голосе звучала покорность.

— Конечно. Я объявляю нас помолвленными! — Она взмахнула воображаемой палочкой и счастливо улыбнулась. — Ну, как? Здорово?

— Фантастика. Эй, смотри, что я нашел в своем кармане!

Он вынул синюю бархатную коробочку.

— Что-то синее. Разве ты не это хотела? Синяя бархатная коробочка.

— О, ты… ты… Ты купил мне кольцо!

— Нет, только коробочку.

Он бросил коробочку ей на колени. Она открыла ее… и потеряла дар речи.

— О, Лукас, это роскошно! Это… это потрясающе! Я в восторге! — Это был аквамарин в обрамлении крошечных бриллиантовых осколков.

— Это, наверное, стоит целое состояние! Дорогой, как мне нравится!

— Правда, малыш? Тебе подойдет размер?

Он вынул кольцо из коробочки и стал осторожно надевать ей на палец. Обоих охватило пьянящее чувство: как только кольцо окажется на пальце, они обретут счастье! Они были помолвлены!

— Как раз!

Ее глаза сияли, когда она, вытянув руку, разглядывала кольцо со всех сторон. Камень был прекрасен.

— Черт! Мне кажется, оно велико. Очень большое?

— Нет, нет. Честно!

— Обманщица! Но я тебя люблю. Завтра мы его подгоним.

— Я помолвлена!

— Какое совпадение, леди! И я тоже. Как вас зовут?

— Милдред. Милдред Шворц.

— Милдред, я вас люблю. Хотя это смешно, я думал, вас зовут Кейт. Разве нет?

Глаза его потеплели — он вспомнил тот день, когда впервые встретил ее.

— Я так тебе представилась, когда мы встретились? — Она была слишком пьяна, чтобы помнить наверняка.

— Ну да, ты уже тогда была лгуньей.

— Я уже тогда тебя полюбила. С первого взгляда. Почти.

Она прижалась к нему, поглощенная воспоминаниями тех дней.

— Ты меня уже тогда полюбила? Он удивился. Ему казалось, что это произошло позже.

— Ага. Ты мне очень понравился, но я боялась, что ты узнаешь, кто я.

— Ну, наконец-то я знаю. Милдред Шворц. А вот, любовь моя, и «Фермой».

Они только что подъехали. Два носильщика поспешили к водителю, чтобы взять их багаж.

— Хочешь, я тебя понесу?

— Только когда женишься. Пока что мы только помолвлены.

Она с очаровательной улыбкой продемонстрировала кольцо.

— Прошу прощения за дерзость, но я не очень уверен в том, что ты способна идти.

— Нет уж, извини, безусловно, могу. Однако, ступив на тротуар, она чуть не потеряла равновесие.

— Ты только не разговаривай — улыбайся.

Он подхватил ее на руки, кивнул носильщикам и забормотал что-то насчет слабого сердца и длительного полета. А она в это время тихонечко покусывала его ухо.

— Перестань!

— Не перестану.

— Перестанешь, или я брошу тебя. Прямо здесь. Как тебе понравится сломанный копчик в качестве свадебного подарка?

— Ох, Лукас!

— Тсс… Потише.

Он был ненамного трезвее, просто лучше держался.

— Отпусти меня, или я закричу.

— Не закричишь. Мы помолвлены. Держа Кизию на руках, он дошел до середины холла.

— Какое красивое кольцо, Лукас! Если бы только ты знал, как я тебя люблю!

Положив голову ему на плечо, она рассматривала кольцо. Он нес ее легко, как маленького ребенка.

— Не будете ли вы добры прислать формы для регистрации в номер, учитывая больное сердце миссис Джонс и ее ослабленное состояние после длительного полета?

Они вошли в лифт. Лукас с усмешкой смотрел на Кизию, которую пришлось для большей устойчивости прижать к углу кабины.

— Я дойду до номера сама. Спасибо.

Она окинула его высокомерным взглядом и, спотыкаясь, вышла из лифта. Он успел все же подхватить ее, чтобы она не упала, и предложил ей руку, стараясь сохранять невозмутимый вид.

— Мадам?

— Спасибо, сэр.

Она повисла на нем. Они осторожно дошли до своего номера.

— И знаешь, что удивительно, Лукас?

Когда она была пьяна, она изъяснялась так, будто находилась в Палм-Бич, Лондоне или Париже.

— Что, моя дорогая? — Он подхватил ее интонацию.

— Когда мы поднимались, у меня появилось чувство, что мы увидим весь мир: небо, мост «Золотые ворота»… все. Неужели все это из-за помолвки?

— Нет, это все из-за стеклянного лифта: он скользит по наружной части здания, а ты, пьяная, находишься внутри. Что-то вроде специального эффекта.

И он улыбнулся своей самой очаровательной улыбкой.

В дверях номера их ждал носильщик. Люк выдал ему чаевые и закрыл дверь.

— Я бы тебе посоветовал полежать или принять душ. А может быть, и то и другое.

— Нет, я хочу…

Она медленно подошла к нему. В ее глазах было что-то бесовское, и он засмеялся.

— Собственно говоря, я тоже.

— Эй, леди, день наступил.

— Уже?

— Да, уже давно.

— По-моему, я умираю.

— Это с похмелья. Я заказал тебе кофе.

Увидев гримасу на ее лице, он улыбнулся. Третья бутылка шампанского, которую они выпили после ужина, только ухудшила дело. Это была ночь затянувшегося торжества по поводу их помолвки. Сумасшествие. Он слишком хорошо понимал, что на следующий день может оказаться в тюрьме. Вот почему отверг мысль о Рено или Вегасе. Он не мог причинить ей боль. Если они заберут его, это одно. Но он не мог допустить, чтобы она, став его женой, тоже пострадала. Он слишком любил ее.

Она выпила кофе и, приняв душ, почувствовала себя значительно лучше.

— Может, я все-таки не умру. Пока еще сомневаюсь.

— С таким слабым сердцем, как у тебя, всякое может быть.

— С каким слабым сердцем?

Она посмотрела на него, как на сумасшедшего.

— Так я всем сказал, когда внес тебя в гостиницу.

— Ты меня нес?

— А ты не помнишь?

— Я не помню, что меня несли. Я помню, что летела.

— Это был лифт.

— О Господи, я действительно была хороша.

— Хуже, чем ты думаешь. Что наводит меня на мысль… Ты помнишь, что была помолвлена?