Глаза у Адама блеснули.

— Она невысокая… маленькая, хрупкая.

— Хорошо. Цвет волос? Цвет глаз?

— Она была красивая.

— Была?

— Она красивая.

— Особые приметы, шрамы?

— Нет, что вы!.. Хотя да… шрам на лбу.

— Итак, вы не знаете, как ее звали, не знаете, откуда она, не знаете, куда она ушла, и не можете ее описать. И к тому же принимаете меня за круглого дурака.

— У нее была какая-то тайна, — пробормотал Адам. Я обещал, что не буду ее расспрашивать. Она кого-то боялась. — И внезапно Адам заплакал. Его всего трясло, дыхание вырывалось у него из груди с визгливым хрипом. В этом плаче было безысходное отчаяние,

Гораций почувствовал, как его захлестывает волна жалости.

— Пойдем в другую комнату, Джулиус, — сказал он и первым прошел в гостиную. — Ну, Джулиус, что ты думаешь? Он сумасшедший?

— Не знаю.

— Он убил ее?

— Это первое, что пришло мне в голову.

— Мне тоже… Тьфу, черт! — Гораций побежал в спальню и вернулся оттуда с револьвером и патронами, — Совсем забыл, — виновато признался он. — Долго я на этой работе не продержусь.

— Так что ты решил? — спросил Джулиус.

— Одному мне это дело, похоже, не по плечу. На жалованье я тебя не возьму, я предупреждал, но все равно давай-ка поднимай правую руку.

— Ну тебя к дьяволу, Гораций! Не хочу я принимать никакую присягу. Я в Салинас собрался.

— У тебя нет выбора, Джулиус. Либо сейчас же поднимешь руку, либо я тебя к чертовой матери арестую!

Джулиус нехотя поднял руку и с отвращением повторил за Горацием слова присяги.

— Это мне вместо спасибо за то, что я с тобой поехал, — проворчал он. Отец с меня шкуру спустит. Ладно, чего дальше делать будем?

— Я поеду за умом-разумом. Мне надо с шерифом поговорить. Я бы и Траска с собой прихватил, но не хочу его пока поднимать с постели. Так что ты останешься с ним, Джулиус. Уж извини. Оружие у тебя есть?

— Нет, конечно.

— Тогда возьми этот револьвер, и звезду мою тоже возьми. — Он отколол с рубашки звезду и протянул ее Джулиусу.

— Думаешь, скоро вернешься?

— Сразу, как только управлюсь. Джулиус, а ты когда нибудь видел миссис Траск?

— Нет.

— И я нет. Стало быть, я доложу шерифу, что Траск не знает, ни как ее зовут, ни вообще ничего. И что она небольшого роста и красивая. Точнее не опишешь, язви его в корень! Пожалуй, подам-ка я в отставку еще до разговора с шерифом, а то после такого доклада он меня, как пить дать, в шею выгонит. Так все же думаешь, он ее убил?

— Откуда я знаю?!

— Не кипятись.

Джулиус взял кольт, вставил патроны обратно в барабан и взвесил револьвер на ладони.

— Хочешь, подкину мыслишку, Гораций?

— Будто не видишь, что своих мне уже не хватает.

— Так вот: ее знал Сэм Гамильтон, он у нее роды принимал, я от Кролика слышал. А миссис Гамильтон потом за ней ухаживала. Может, тебе по дороге заехать к ним, и пусть они опишут ее как следует.

— Ты, пожалуй, оставь себе эту звезду насовсем, — сказал Гораций. — Отлично скумекал. Ну все, мне надо ехать.

— Дом мне без тебя осмотреть?

— Ты, главное, смотри, чтобы он не сбежал… и ничего с собой не сделал. Ясно? И сам поосторожнес.

Около полуночи Гораций выехал из Кинг-Сити на товарняке. До рассвета он продремал в кабине машиниста, а ранним утром был уже в Салинасе. Административный центр округа, Салинас рос быстро. Его население должно было вот-вот перевалить за две тысячи. Он был самым большим городом на всем промежутке от Сан-Хосе до Сан-Луис-Обиспо, и все предвидели, что его ждет блестящее будущее.

Прямо со станции Гораций зашел позавтракать в «Мясные деликатесы Сан-Франциско». Он не хотел поднимать шерифа с постели так рано и без надобности портить ему настроение. В «Деликатесах» он наткнулся на молодого Уилла Гамильтона — в деловом костюме цвета перца с солью тот выглядел преуспевающим бизнесменом. Гораций подсел к нему за столик.

— Как жизнь, Уилл?

— Все отлично.

— Ты в Салинасе по делу?

— В общем, да. У меня тут кое-что наклевывается.

— Мог бы и меня разок в долю взять. — Горацию было немного странно вести подобный разговор с еще молодым парнем, но в Уилле Гамильтоне сразу угадывался везучий делец. Никто не сомневался, что со временем Унлл приобретет в округе большой вес. Есть люди, чье будущее — удачное или неудачное — написано у них на лбу.

— Обязательно, Гораций, не премину. Я думал, ферма отнимает у тебя все время.

— Ради стоящего дела я рискнул бы я в аренду ее сдать.

Уилл перегнулся через стол.

— Знаешь, Гораций, нашу часть Долины в округе явно обходят вниманием. У тебя не было мысли баллотироваться?

— Ты о чем?

— Ну, ты сейчас помощник шерифа… тебе не приходило в голову на следующих выборах предложить себя в шерифы?

— Да нет, я об этом как-то не думал.

— А ты подумай. Языком не трепли, но все обмозгуй. Через недельки две-три я к тебе загляну и мы еще потолкуем. А пока никому не говори.

— Будь спокоен, Уилл. Но у нас и так отличный шериф.

— Знаю. Это здесь ни при чем. В Кинг-Сити нет ни одного представителя окружных властей… понял, к чему я веду?

— Понял. Я подумаю. Да, кстати, я вчера по дороге заглянул к вам на ранчо, видел твоих родителей.

Уилл посветлел лицом.

— Правда? Как они там?

— Да все хорошо. А отец у тебя и вправду шутить мастер, знаешь?

Уилл хмыкнул.

— В детстве, помню, мы от его шуток со смеху дохли. — И к тому же он очень башковитый. Он мне показал свою новую модель ветряка, Уилл. Такая толковая штука, ты в жизни ничего подобного не видел!

— О господи! — вздохнул Уилл. — Опять патентовщику платить. — Но идея замечательная.

— Они у него все замечательные. А богатеют на них только юристы-патентовщики. Моя мать скоро с ума сойдет.

— Тут, наверно, ты прав.