курок был взведен, так что ли?

Адам хрипло глотнул воздух. Гораций продолжал:

— В таком случае шомпол должен был пробить вас насквозь, а заодно вам отстрелило бы и левую кисть, Белесые, выцветшие от солнца глаза Горация не отрываясь следили за лицом Адама. Помолчав, он мягко спросил:

— Как все-таки было дело, мистер Траск? Расскажите правду.

— Это несчастный случай, я вам правду говорю, сэр.

— Вот вы сейчас меня слушали, и неужели вы думаете, что в докладе шерифу я напишу такую же чепуху? Он решит, что я спятил. Как все было на самом деле?

— Видите ли, я не очень умею обращаться с револьвером, Может, было не совсем так, как я рассказал, но я действительно его чистил, и он вдруг выстрелил,

В носу у Горация что-то засвистело. Ему пришлось дышать ртом. Медленно подойдя к изголовью кровати, он взглянул в настороженные глаза Адама.

— Вы ведь перебрались к нам недавно, мистер Траск? С Восточного побережья, как я понимаю?

— Да, правильно. Из Коннектикута.

— И там, наверное, уже редко пользуются револьверами?

— Да, нечасто.

— Но на охоту там все же ходят?

— Иногда.

— Стало быть, вы больше привыкли к дробовику?

— Совершенно верно. Хотя сам я охотился мало.

— Насколько я понимаю, револьвером вы едва ли пользовались, так что обращаться с ним не умеете.

— Все правильно, — нетерпеливо сказал Адам. — Там почти ни у кого нет кольтов.

— И значит, когда вы переехали к нам, вы купили этот револьвер, потому что здесь такой есть у каждого, и вы хотели набить руку.

— В общем, да. Я думал, неплохо будет научиться.

Джулиус Юскади стоял застыв, весь внимание, и не произносил ни звука, только слушал.

Вздохнув, Гораций отвернулся от Адама. Скользнув глазами по лицу Джулиуса, перевел взгляд куда-то в глубь комнаты, потом вновь посмотрел себе на руки, на револьвер. Положил его на низкий комод, рядом аккуратно выложил патроны.

— Знаете, я служу помощником шерифа совсем недавно, — сказал он. — Я думал, эта работа мне понравится и, может, через пару лет попробую пройти в шерифы. Но, видно, у меня кишка тонка. И работа эта мне совсем не нравится. Адам следил за ним с беспокойством. — Раньше, мне кажется, никто меня не боялся… злились, да, но чтоб бояться — такого не было. Неприятно, когда тебя боятся, противно мне это.

— Хватит тебе! — раздраженно сказал Юскади. — Все равно ты не можешь уйти в отставку сию минуту.

— Что значит не могу?! Захочу и уйду. Ладно, все! Мистер Траск, вы служили в кавалерии. На вооружении у кавалерии карабины и револьверы. Вы… — Он замолчал и проглотил слюну. — Что здесь произошло, мистер Траск?

Глаза у Адама, казалось, стали еще больше; они повлажнели, веки налились краснотой.

— Это был несчастный случай, — прошептал он.

— Кто-нибудь видел, как это произошло? Ваша жена при этом присутствовала?

Адам не отвечал, и Гораций увидел, что глаза у него закрыты.

— Мистер Траск, вам сейчас плохо, я понимаю. И я, как могу, стараюсь вас не утомлять. Может, я пока поговорю с вашей женой, а вы отдохнете? — Он подождал ответа, потом повернулся к двери, где у порога по-прежнему стоял Ли.

— Китаєза, передай своей мисси, что я буду счастлив поговорить с ней.

Ли молчал.

— Моя жена уехала в гости, — не открывая глаз, сказал Адам.

— Так ее не было здесь, когда это случилось? — Гораций взглянул на Джулиуса и увидел, что у того какое то странное выражение лица. Губы у Джулиуса слегка кривились в иронической улыбке.

А ведь этот соображает лучше меня, пронеслось в голове у Горация. Вот из кого бы вышел дельный шериф. Так, так, — сказал он вслух. — Это уже интересно. Всего две недели назад ваша жена родила, причем двойню, а сейчас вдруг уехала в гости. Детей она тоже с собой взяла? Мне показалось, я слышал, как они тут где-то пищат. — Нагнувшись над кроватью, Гораций тронул Адама за стиснутый кулак. Мне самому все это очень неприятно, но разобраться я обязан. Траск! — рявкнул он. — Я требую, чтобы вы рассказали правду. И это не праздное любопытство. Я здесь представляю закон. Откройте глаза, черт возьми, и говорите, иначе, клянусь, я отвезу вас к шерифу, и плевал я, что вы ранены!

Адам открыл глаза: взгляд у него был отсутствующий, как у лунатика. И когда он заговорил, голос его звучал на одной ноте — ровно, тускло и мертво. Казалось, он тщательно и правильно произносит слова на языке, которого не понимает.

— Жена ушла от меня, — сказал он.

— Куда?

— Не знаю.

— Как вас понимать?

— Я не знаю, куда она ушла.

Тут впервые за все время в разговор вмешался Джулиус:

— Почему она ушла?

— Не знаю.

Гораций рассердился:

— Траск, не хитрите! Вы играете с огнем, и все это мне очень не нравится. Вы не можете не знать, почему она ушла.

— Я действительно не знаю.

— Может быть, она заболела? Вы не замечали за ней никаких странностей?

— Нет.

Гораций повернулся к Ли:

— Китаєза, ты что-нибудь знаешь?

— В суббота моя уеззай Кинг-Сити. Назад плиеззай поздно, в двенадцать ноци. Находи мистел Тласк на полу.

— Значит, когда это случилось, тебя здесь не было?

— Нет.

— Что ж, Траск, придется снова говорить с вами. Китаєза, приподими-ка штору, а то ничего не видно. Вот так, теперь другое дело. Хорошо, попробуем по-вашему, пока мне не надоест. Итак, жена от вас ушла. А кто в вас стрелял? Она?

— Это был несчастный случай.

— Ладно, пусть несчастный случай, но револьвер держала она?

— Это несчастный случай.

— С вами далеко не уедешь. Давайте так: предположим, что она ушла, а мы должны ее найти — понимаете? — как в детской игре. Вы меня сами к этому вынуждаете. Давно вы на ней женаты?

— Около года.

— Как ее звали до замужества?

Адам долго молчал.

— Я не скажу, — тихо выговорил он наконец. — Я обещал.

— Ох, вы допрыгаетесь. Откуда она родом?

— Не знаю.

— Мистер Траск, вы сами себя упечете в окружную тюрьму. Ладно, опишите вашу жену. Какого она роста?