Фесс пожал плечами. Сказать по правде, предстоящий поход к салладорскому городу мёртвых его нимало не заботил, А вот загадочный «камень» – заботил, и даже очень. Он сильно подозревал, что, похоже, в Салладоре тоже втихую начали пробавляться некромантией. И, естественно, пошли по самому простому пути – жертвы. Эльфийки – тоже понятно: неподвластное времени существо, расставаясь с жизнью, должно испытывать поистине невероятные страдания, отдавая огромные силы, какие не обретёшь, пустив под нож и сотни людей.

Вопрос только в том, зачем салладорским магам потребовалось встать на этот скользкий путь. Неупокоенные! – быть может, но за время учения в Академии Фессу приходилось слышать о тревогах на севере, на западе, на юге – но не на востоке, не в Салладоре. Здешний песок вернее хранил своих мертвецов, чем плодородная земля других краёв Эвиала. Хотя, конечно, это не означало, что обитатели Салладора надёжно защищены от мертвяцкой напасти. Так что может быть, может быть…

Но что значит «звёзды благоприятствуют»? Это означает, что салладорские маги добиваются какого-то разового результата, для достижения которого требуется определённое сочетание целестиальных тел. «Глупец!» – обругал себя Фесс и, недолго думая, полез за астролябией. Конечно, он не знал, за чем именно охотятся неведомые покупатели эльфиек, но предположить, хотя бы предположить…

Он долго всматривался в начищенный до блеска бронзовый круг. Созвездия слагались в различные сочетания, и ни одно нельзя было толковать однозначно. Верно, время выбрано удачно. Магия крови сочетается со многими комбинациями звёзд. Можно наложить проклятие на обширные земли, поразив их, например, бесплодием. Можно, напротив, пробудить к жизни массы саранчи, каких никогда не видел свет и которые никогда не появятся естественным путём. Можно сделать многое – знать бы только что…

…Отдыхали они примерно полночи. Вокруг ещё царила глубокая тьма, а вожак скамаров уже повёл свой отряд дальше. Всадники двигались бесшумно, держа наготове оружие, – не требовалось обладать никакими магическими способностями, чтобы уловить копящийся вокруг гнев пустыни – или же её обитателей. Невидимые глаза, налитые злобой, пялились в спины скамарам, и Фесс яснее ясного понимал, что пройти всю дорогу без боя, как по ровному, им не удастся.

Поднялась заря. И с каждым часом всё сильнее начал давить гнёт жары; не дожидаясь полудня, главарь скомандовал привал. Им повезло – вожак вывел отряд к новому колодцу. В отличие от первого тут даже имелись навесы, в тени которых можно было укрыться от палящего солнца.

– И самое смешное, что это даже нет смысла наносить на карту, – ругнулся вожак, пнув сапогом желтоватый камень кладки. – Всё равно в другой раз его тут не окажется ..

– А как же колодцы на том свитке, что ты мне показывал? – спросил Фесс.

– Вот и я теряюсь в догадках – как же они? – согласился скамар. – Самое простое объяснение: тот, кто это писал, может как-то эти колодцы на одном месте находиться заставить и кому надо истинную карту послать.

– А мы ей воспользоваться почему не можем?

– Не дошли ещё. Скоро сможем, заодно и проверим, как это на самом деле…

И точно – вечером, когда спала жара, вожак скамаров уселся перед колодцем, положив карту себе плашмя на ладони. Глаза скамара закрылись, губы слабо шевелились. Ладони медленно двигались, словно он картой пытался поймать падающие с неба редкие невидимые капли.

Фесс с интересом наблюдал за разбойником – несомненно, тот был наделён магическим даром, и, судя по всему, немалым. Скорее всего стихия Воды… потому что иначе как бы он смог находить в сухих песках блуждающие заколдованные колодцы?

Наконец скамар поднял веки. Губы растянулись в довольной ухмылке.

– Отлично, господин мой маг, отлично, ребята! Этот колодец – крайний, вот тут, уже на свитке. Ещё ночь и ещё день – и мы на месте. Перехватим голубков наших – и дальше, туда, ради чего мы сюда явились!

Разбойники ответили своему главарю дружным одобрительным ворчанием. Пёструю, разномастную толпу тем не менее сковывала железная дисциплина, что сделала бы честь лучшим корпусам старой Эбинской Империи времён её давно минувшего расцвета. Никто не рвался к воде, отталкивая других, никто не прятался за чужие спины, не старался переложить на соседа назначенное тебе дело. Скамары, собственно говоря, были настоящей армией, армией, с которой не стоило связываться без крайней нужды.

Теперь дорога стала легче. Главарь то и дело заглядывал в карту, смотрел на небо, на яркие, крупные звёзды, отряд брал то чуть правее, то чуть левее, словно удерживаясь на незримой нити курса.

– К полудню будем на месте… будем надеяться, днём караван не покажется. Терпеть не могу по такой жаре драться. – Главарь свернул свиток, сунул его в тубус. – Больше он нам не нужен, и так дойдём.

…Он оказался прав. Ночь миновала, отряд шёл от одного колодца к другому, сгустившимся тут, словно муравьи вокруг своей кучи. Бурдюки были полны, разбойники довольно ухмылялись, явно скучая и ожидая драки. Здесь собрались отчаянные сорвиголовы, которым не по сердцу было сидеть сиднем на расчищенных от леса безопасных делянках, тяжким трудом вырывая у земли скудное пропитание. Поход без драки не поход – чем тогда похвалиться по возвращении?

Последний лагерь они разбили совсем уже рядом с Камнем. Фесс, главарь скамаров и полдюжины самых лихих рубак отправились на разведку.

Похоже, они успели. Разбойник тщательно осмотрел песчаные склоны, после чего заявил, что за последние три или даже четыре дня тут точно никого не было. Фесс молча удивился про себя – на песке не осталось никаких следов, однако он помнил, как быстро пустыня растворяет оставшиеся отпечатки копыт.

Но скамар не сомневался ни на йоту.

– Не проходили. Голову ставлю.

Всадники миновали последний песчаный гребень. Остановились. Вожак и остальные разом, как по команде, воззрились на Фесса.

Настал твой черед, некромант. Тебя привели к месту. Делай своё дело.

Кэр Лаэда осторожно тронул коня. Вниз, вниз, сухо шуршит песок, словно тысячи гремучих змей. Некромант смотрит вперёд – на ничем не примечательный скалистый холм, если быть точным, просто красноватую скалу, выставившую из-под песчаной шкуры округлую вершину. Она была вовсе не высока и не величественна, во всяком случае, её невозможно было увидеть, не проехав по самому краю котловины.

И острый чёрный обелиск, вырастающий прямо из тела кроваво-красного камня.

Больше ничего. Ни ограды, ни ступеней, ни тропы. Конь некроманта ступал совершенно спокойно, а ведь известно, что лошади, кошки, собаки необычайно чувствительны. Скрытое зло заставило бы животное насторожиться.

Возле красноватой скалы Фесс спешился. Высота невелика, но коню не взобраться.

Шаг, другой, третий. Застыл неподвижный воздух, с небес льётся сухой палящий жар, по лицу струится пот, но Кэр Лаэда в эти мгновения забывает о жажде.

Что ж это за место? Что значит чёрный обелиск?..

Посох в руках глухо ударяет в потрескавшийся красный камень.

Ничего. Никакого отзвука. Камень мёртв, он спит, спит от начала времён и будет спать до их скончания. Духи земной плоти давно покинули его… но вот почему? Никогда ещё некроманту не попадалось настолько безжизненных камней. Даже простой булыжник у дороги служит домом каким-то существам тонкого мира. Эта скала была пуста и мертва.

Обелиск. Острые грани, полированный чёрный камень, без малейших трещин, выбоин или вкраплений. Чернота была идеальна, совершенна – наверное, иметь осколок такого полезно для кое-каких ритуалов некромантии.

Но – ни надписи, ни даже единой руны. Ничего. Чернота, вырастающая из алого камня скалы. Острое, нацеленное в небеса… что-то не то мнится тебе, некромант. Здесь ничего нет. И никогда не было. Или, если и есть, то так глубоко, что ты ничего не чувствуешь… Но если так – то не потому ли сюда тянут несчастных эльфиек, что на вскрытие схрона нужны поистине титанические усилия?.. Всё получается очень логично. Купить дюжину-другую эльфиек, тайно доставить в пустыню – вместо длинных и обременительных караванов из тысяч невольников, что неизбежно привлечёт к себе внимание того же Волшебного Двора, к примеру.