Америкой. А также надежда на трансформацию арабских обществ, которая снимет Дамоклов меч постоянной военной угрозы.
В 90-е годы была сделана попытка провести глубокие реформы армии, приспособить ее к новому поколению войн и вооружений. Что-то Бараку удалось сделать. Но сопротивление среды поглощает, часто сводит на нет реформаторские усилия. По наблюдениям посольства, сохраняется громоздкая, ожиревшая, структура, возглавляемая генералами, многие из которых, как и положено классическим генералам, готовятся к предыдущей войне.
Армия, продолжает оставаться предметом гордости израильтян. Служба в армии продолжает оставаться почетным делом.[56] Но ветры, бушующие в стране, ощущаются и в армии. К коррозии ведет и «потеря противника», которая обозначается в ходе мирного процесса. Снижается общий уровень дисциплины. Растет употребление наркотиков. Все больше самоубийств. Увеличивается преступность. Появилась дедовщина. И главное — падает престиж военной службы. Как раз накануне приезда Грачева появились данные, что 22 % юношей и девушек не пошли бы служить, если бы их не обязывал закон. 30 % военнообязанных уклоняются от призыва или увольняются в запас, получив «белый билет» у психиатра.
Меняется, видимо, умонастроение офицерского корпуса. В июле 1996 года в газете «Маарив» писали о «печальной армии». Приводились слова «офицера высокого ранга»:
«Армия уже забыла вкус победы. Железное правило, исходя из которого врага нужно бить в любом месте и в любое время, больше не действует. Армия уже не наводит на врага прежнего страха».
А «полевой офицер» жалуется на сковывание инициативы.
«Тебе не определяют задачу, чтобы ты, будучи командиром части, выполнил ее наилучшим образом. Вместо определения задачи тебе отдают четкие приказы. Это облегчает поиск виновных в случае какой- нибудь неудачи. На таком вот принципе основана вся армейская система».
Особая проблема военного потенциала Израиля — ядерное оружие. Официальная позиция Израиля — не говорить ни «да» ни «нет». Все специалисты считают, что у Израиля есть 200–300 ядерных зарядов и средства их доставки (снаряды и ракеты). На всякий пожарный случай. «Зубодробительный неконвенциональный кулак Израиля», — прочитал я в какой-то газете. Не признаваясь, что такой кулак есть, не показывая его никому и очень им дорожа, Израиль категорически отказывается присоединяться к договору о нераспространении ядерного оружия.
И еще есть автомат «узи», пожалуй, не менее известный, чем наш «Калашников». Чем-то похожи и судьбы изобретателей. Калашников долго был в загоне, не говоря уже о причитавшемся ему, но так и не полученном «гонораре». Обидели и Узи Гала. Правда, в 1955 году, когда «узи» был взят на вооружение, его создатель получил высшую армейскую награду — орден ЦАЛАШ («Знак почета»). Но потом не заладилось с начальством, и Узи Гал уехал в Америку. Там и живет. Разрабатывает новые образцы автоматического оружия. Но — для американцев.
17 декабря состоялись выборы в Государственную Думу.
Могли голосовать все, кто имеет российский паспорт. Таких у нас было около 35 тысяч. Организовали три участка (в Тель-Авиве, Хайфе и Беэр-Шеве). Пришли голосовать чуть больше двух тысяч. Не так уж и много, но в «час пик» возникли трудности. Пришлось срочно вызывать подкрепление для участковых комиссий.
Итоги голосования показали политическую сознательность израильского электората. Больше всех голосов получил «Демократический выбор». За ним — «Яблоко» и «Наш дом — Россия». На последнем месте — Жириновский (8 голосов), а на предпоследнем — зюгановцы (69).
31 декабря варил себе холодец и, уложив Петровну спать, встречал Новый год напротив телевизора.
Старый год был трудным для Израиля. Сталкивались два подхода к мирному процессу. Убийство Рабина — трагическая кульминация борьбы. И еще не было ясно, какие уроки Израиль извлечет из этой трагедии.
Я думал о том, что мир с арабским окружением — необходимое, но не достаточное условие существования Израиля. Причем, если условие необходимое определяется внешними по отношению к Израилю факторами (мирное окружение), то условие достаточное связано с характером, природой самого, Израиля.
Абстрактно рассуждая, можно сказать, что перед Израилем два пути. Один — превращение в «нормальное» демократическое государство западного образца. Другой — варианты «сионистской демократии», где права человека будут формулироваться не Конституцией, а установлениями Галахи. Вопрос можно поставить так: неизбежна ли американизация (вестернизация) Израиля или израильский народ преодолеет соблазны секуляризации и останется «народом Книги», народом, погруженным в традиционные (религиозные, иудейские) ценности. Именно с наличием указанных условий (необходимого и достаточного), с их интерпретацией, с борьбой вокруг них связаны фундаментальные противоречия, наиболее глубокие трещины, раскалывающие народ Израиля. Раскалывающие на евреев-израильтян, стремящихся к симбиозу традиций современности с акцентом на современность, и на евреев-иудеев, для которых традиции превалируют над современностью.
Если оставаться в пределах рациональной социологии, то придется признать, что у Израиля — неарабского государства в арабском окружении — есть все шансы выжить. Но шансов остановить для себя историческое время, остаться специфически еврейским (в религиозном, а не в этническом значении этого слова) государством, таких шансов нет.
На этом этапе своих новогодних размышлизмов я доел холодец, допил шампанское и лег спать.
ЯНВАРЬ-96
Второй день Нового года начался с телефонного звонка об аресте Кобзона. Взволнованный женский голос сообщил, что Иосиф Давидович и жена его Неля задержаны в аэропорту и посажены в кутузку. Она звонит по просьбе Кобзона, так как его к телефону не пускают.
Время — начало 9-го. Звоню Носенко и прошу поехать в аэропорт. Затем звонки в МИД, в канцелярию президента, в канцелярию премьера. Звоню Эдику Кузнецову, у него большие связи, прошу поднять шум.
Шум был поднят. Носенко прорвался в камеру, откуда названивал в местные инстанции.
Оказывается, его задержали, когда он уже прошел паспортный контроль и сидел в виповском зале, ожидая багаж. Безо всяких церемоний, сославшись на указание МВД. С посольством связаться не разрешили. Сказали: будете ждать самолет в Москву. «Короче говоря, — рассказывает Кобзон, — привели нас с Нелей в камеру с двухъярусными нарами, с пропахшими мочой матрасами. Потом меня заперли там на ключ. Представляете, настоящая тюремная камера — с решетками, с глазком в дверях. Сказали, если захочу в туалет — пожалуйста. Туалет, кстати, без света, дверь не закрывается». По требованию Носенко в аэропорт прибыли представители МВД и министерства внутренней безопасности. Они сообщили, что Кобзон задержан «по подозрению в связях с русской мафией». Выпустили в 14.15. Не подумав извиниться. У этой истории есть предыстория. Как известно, Кобзона не пустили в Штаты. Газета «Вашингтон таймс» объявила его «царем русской мафии». 14 июля 1995 года «Едиот ахронот» опубликовала статью Шломо Абрамовича, содержащую аналогичные обвинения. Кобзон назвал Абрамовича негодяем. На что Абрамович ответил: не на меня надо обижаться Кобзону, а на российские спецслужбы, которые снабдили компроматом
