палатками. Около башни сидит раненный, у него раздроблена рука. Он раскачивается взад-вперед, мычит. Приводят контуженного водителя БТРа, он весь обгорел, его трясет, голова дергается.

Один БТР сдают задним ходом, солдат руководит процессом («стой!») Сгоревший «Урал» цепляют к БТРу тросом. Солдат заглядывает в кузов, там одним большим комом сплавились гуманитарные конфеты. На некоторых еще можно различить фантики. Солдат штыком отковыривает кусок карамели, кладет в карман. Колонна трогается, огибая сгоревший бэтэр. Над головами пролетают две вертушки, разворачиваются и начинают отрабатывать по противоположному склону холма. Оттуда отстреливаются.

БТР трясет и Тренчик, накрытый плащ-палаткой из-под которой торчат его сгоревшие ноги в кирзачах, все время сползает на Сидельникова. Сидельников сначала пытается отодвинуться, потом прижимает рукой колено убитого к броне, но он все равно сползает; тогда Сидельников наваливается на него локтем.

ТИТРЫ: «Ачхой-Мартановский район»

Жара, степь. Полк. Работает дырчик. Солдаты в обрезанных по колено кальсонах чинят гусеницу танка.

К шлагбауму подъезжает АРС (водовозка) и сопровождающий его БТР. Их пропускают в полк.

Землянка. На земле, на куче бушлатов, спят связисты. Полог откидывается, заглядывает Пан.

Пан: — Эй, подъем! Вода приехала, воду проспали!

Связисты с ванной, тазами и тубусами бегут к кухне.

Пан: — Давайте быстрее! Бля, наваляют нам теперь.

Зюзик: — Кто?

Пан: — Да есть тут деятели. Вынь им воду да положь.

Зюзик: — Фикса?

Пан: — Да. Вы че, не знали про воду что ль? Здесь водопровода нету. Назначайте ответственного за воду или как хотите дежурьте, но вечером ванна должна быть полная. Это теперь ваша забота, ясно?

Сидельников: — Ясно.

Они подбегают к АРСу, открывают кран, набирают в бачки воду. Из кухни (большая палатка) выходит контрактник Серега, начальник кухни. Он сильно пьян.

Серега: — Блядская сила, опять эта чертова связь.

Он со всего размаху бьет берцем Пана по копчику. Пан кричит и, прогнувшись падает на спину. Он стонет в луже питьевой воды под колесами АРСа и никак не может встать.

Серега: — Чего ты стонешь, баран! Встать! Смирно! Я когда-нибудь расстреляю вас, придурков! Вам воду давали вчера? Я тебя спрашиваю, воду давали?

Пан: — Давали.

Серега: — Так в чем проблема?

Пан: — Серег, но нас ведь уже не четырнадцать человек. Нам духов прислали.

Серега: — А мне плевать! У меня расклад — на роту связи четырнадцать литров! Еще раз увижу, отдам на растерзание своим орлам, они вас заклюют на хрен. Заклюете, орлы? — спрашивает он своих поваров, которые драят котлы рядом с АРСом. У них невероятно задроченный вид, они даже еще большие чумоходы, чем связь. С ног до головы повара покрыты несмываемым слоем вонючего жира, у одного, самого тощего, с уха свисает длинная вермишелина.

— Заклюем, — отвечают орлы. Тощий тыльной стороной ладони снимает вермишелину с уха.

Серега: — Заклюют. Ещё раз поймаю, убью. Свободны.

Связь идет в палатку, не забыв прихватить при этом свои бидоны. Они полные, не удалось наполнить лишь ванночку. Её, прихрамывая, несет Пан. Он потирает спину, кожа на пояснице содрана, синяк.

Пан: — Сука. Чуть задницу мне не сломал.

Палатка, ночь. Коптит керосинка. Сидельников и Осипов курят, остальные просто лежат.

Осипов: — У меня обязательно будет четверо детей. Когда я вернусь, я обязательно наделаю четверых. Мне до дембеля полгода осталось, я годичник, после института.

Сидельников: — А чего лейтенантом не пошел.

Осипов: — Так летехой ж два года служить. А так — через четыре месяца дембель. Да. И у меня будет четверо детей.

Мутный: — Андрюх, а ты трахался?

Осипов: — Конечно. У меня Юлька была. Я с ней в школе учился.

Мутный: — А ты?

Сидельников: — Наверное.

Мутный: — Как это?

Сидельников: — На вечеринке было. Я напился тогда и почти ничего не помню. Это можно считать за один раз?

Осипов: — Можно.

Мутный: — А ты, Зюзик? У тебя было?

Зюзик: — Было.

Мутный: — Врешь. Ни черта у тебя не было.

Зюзик: — Ну и что? Ну и что, что не было? У меня все ещё будет, понял? У меня все еще будет!

Мутный: — А если не успеешь?

Зюзик: — Пошел ты.

Мутный: — Ну ладно, чего ты. Я пошутил. Все у тебя ещё будет.

Сидельников: — Сплюнь, дурак.

Осипов: — А ты молодец. Не испугался тогда, на дороге. А я со страху обмочился.

Сидельников: — Я тоже.

Окоп. Рядом в капонире бэтэр.

Сидельников и Пан сидят в окопе. Сидельников смотрит на поле, Пан сидит на цинке.

Пан: — Сядь. Здесь слушать надо.

Сидельников: — Что слушать?

Пан: — Услышишь — узнаешь.

Сидельников: — Это анаша?

Пан: — Да. Целое поле, до самых гор. Только рвать нельзя.

Сидельников: — Почему?

Пан: — Заминировано все. Растяжки сразу за бруствером, дальше противопехотки. Так что услышим если кто пойдет.

Сидельников достает сигареты, спички.

Пан: — Не кури. Сигарету в ночник за километр видно. До гор как раз столько.

Сидельников: — Там чехи?

Пан: — Да.

Люк в бэтэре откидывается, высовывается Саня:

— Связисты! Длинный! У тебя конфеты остались еще?

Сидельников: — Да, Сань. В палатке.

Саня: — Принеси.

Сидельников встает.

Пан: — Не ходи.

Сидельников: — Почему?

Пан: — Не ходи. Че ты им шуршишь? У них свои духи есть, пускай своих гоняют.

Саня: — Ты че там подпездываешь?

Пан: — Сань, ты же знаешь, им Фикса не разрешает шуршать для вас.

Саня: — Да мне плевать на вашего Фиксу. Дембель деревянный. Я и ему сейчас башку разобью.