Сердце ушло в пятки, затаив дыхание, Эмили смотрела на Джастина. Постепенно в его глазах появилось осмысленное выражение, потом они снова затуманились, и девушка осталась пригвожденной к полу. На нее навалился мужчина, не сознающий, что он делает. Он часто заморгал, тряхнул головой и удивленно спросил:

— Это ты, Эмили? Какого черта?..

Девушка не знала, то ли облегченно рассмеяться, то ли расплакаться от досады. Тщательно подбирая слова, она попыталась прояснить ситуацию:

— Наверное, тебя одолели кошмары, ты закричал, и я…

— Кошмары?

Джастин еще плохо соображал со сна и с трудом воспринимал происходящее. Блеклый лунный свет смягчил черты лица Эмили, и в ее темных глазах проглядывала доброта, казавшаяся до боли знакомой. «Кого, черт возьми, она напоминает?» — Джастин не в первый раз задавался этим мучительным вопросом. Он чувствовал, что ответ совсем близко, на краю сознания, но не мог его поймать. Только сейчас до него дошло, что девушка оказалась прижатой к полу и смиренно ждет, пока ее освободят от груза навалившегося на нее тела. В памяти всплыли обрывки ночного кошмара, стало стыдно за себя, Джастин поспешно вскочил и бросился вон из хижины.

Эмили последовала за ним. Джастин сделал несколько шагов, остановился и согнулся пополам. На секунду девушке показалось, что его сейчас стошнит, но он выпрямился, вытер ладонью губы и вдруг задрожал, будто от холода, хотя ночь стояла душная.

— Прости, я мог сделать тебе больно, — сказал он.

— Ты так думаешь?

В ответ только лес прошелестел листьями и заскрипел ветвями, застонал и заплакал симфонией ночи. Эмили несмело дотронулась до плеча Джастина, ощутив теплый мрамор его кожи, а он чуть вздрогнул, но не отодвинулся.

— Расскажи мне о Ники, — попросила она.

Джастин круто повернулся, они едва не столкнулись нос к носу, и Эмили почувствовала, как он напрягся. В глазах полыхал огонек подозрения.

— Это имя из твоего кошмара, — пояснила девушка. — Ты произнес его во сне.

— Николас был моим компаньоном, — сказал Джастин, нагнулся, поднял камешек и швырнул далеко в темноту.

— Что с ним произошло?

— Погиб, его погубили собственная самонадеянность и тщеславие.

Эмили замерла в ожидании, что он пояснит свою мысль. Если причиной смерти Николаса Салери было тщеславие, что погубило Дэвида Скарборо? Щедрость или излишняя доверчивость, его доброе отношение к людям?

Из горла Джастина вырвался невеселый смешок, похожий на всхлип.

— Даже оказавшись в. Новой Зеландии, в диких местах, где не ступала нога белого человека, он оставался верен себе и перед встречей с туземцами считал строго необходимым обрядиться в пиджак из лучшего английского сукна, а позднее милостиво разрешал верховному жрецу пощупать лацканы, обшитые шелком, и снисходительно наблюдал за тем, как корявые пальцы ласкают тонкую ткань.

— Видно, большой был щеголь.

— Что было, то было, — согласился Джастин, дернув себя за мочку уха. — Он же выдвинул идею, чтобы все мы носили серьги, как цыгане, и мы стали выглядеть эдакими ухарями, бравыми молодцами, бросившими вызов обществу. Сам же проткнул нам уши длиннющими иглами маори. Мне казалось, они длиннее и острее копий. Кровь у меня потом сочилась несколько дней.

Эмили с трудом подавила грустную улыбку, на секунду представив себе отца с его пушистыми бакенбардами при серьгах.

Глаза Джастина затуманились.

— Я часто вспоминаю, как при свете костра Николас, купаясь в самодовольстве, распивал пиво с туземцами. Видимо, считал себя бессмертным.

— И ошибся?

— Еще как!

С печальным криком пролетела ночная птица, и Эмили зябко поежилась, вспомнив строки из последнего письма отца.

— А ты доверял Ники?

— Он был моим другом, — просто ответил Джастин. — У него, как и у меня, не было ни пенни за душой, однако Николас пришел мне на помощь в то время, когда все остальные от меня отвернулись. Думаю, я любил его, но сейчас должен признать, что знал Ники слишком хорошо, чтобы довериться ему полностью. — Невидящими глазами Джастин уставился в темноту. — Когда началась заваруха вокруг вопроса о том, кому принадлежит земля и маори объявили нам настоящую войну, Ники настоял, чтобы мы не вмешивались, и вызвался сам вступить в переговоры с туземцами. Он свято верил, что люди, с которыми немало выпито, никогда не причинят ему зла. — Сцепив зубы и упрямо выпятив подбородок, Джастин закончил: — Живым мы его больше не видели.

Эмили судорожно сглотнула, припомнив рассказ Джастина о том, как поступают маори со своими врагами. Неужели та же судьба постигла отца? Почему Джастин никогда не упоминает его имя? Или Дэвид Скарборо не является ему во сне страшным кошмаром?

Перед глазами все поплыло, и девушка покачнулась. Ее талию тут же обвила сильная рука, и Эмили уткнулась носом в крепкую теплую грудь. Она так перенервничала, чувствовала такую слабость, что не сочла нужным извиниться.

— Господи! Бедная девочка! Да ты побледнела как смерть! — воскликнул Джастин, потерся щекой о непокорные кудри и рассыпался в извинениях; — Прости, пожалуйста, это я во всем виноват, не подумал, какое жуткое впечатление может произвести мой рассказ на впечатлительную девушку. — Он приподнял ее подбородок и нежно провел большим пальцем по дрогнувшим губам. — Ну же, смелее! До сих пор ты держалась молодцом. Куда подевалась моя отважная Эм? Та самая, которая сразила страшного дракона, покорила и взяла в плен толпу людоедов и выстояла в смертельной схватке с бесстыдно голыми детишками.

— Та девушка мирно спит в постели, — слабо улыбнулась в ответ Эмили.

— В таком случае пора ее найти. Пойдем?

Джастин взял ее на руки, отнес в хижину и опустил на постель. Сладко похрапывавший Пенфелд не шелохнулся.

— И снятся ему заварочные чайники с крылышками, — прошептал на ухо девушке Джастин.

Эмили хихикнула, но Джастин, искоса взглянув в сторону слуги, сразу посерьезнел. Девушка догадалась, что пришло ему на ум. Не проснется ли Пенфелд от производимого ими шума? Интересно, услышит ли он шелест их губ, если они сольются?

Джастин воровски оглянулся, склонился и нежно поцеловал девушку. От прикосновения его жарких губ у нее перехватило дыхание. Он поправил волосы, сбившиеся Эмили на лоб, и тихо сказал:

— Не надо переживать. Что было, то было, лучше не вспоминать о прошлом.

Джастин поцеловал ее в бровь и растворился в темноте, а Эмили еще долго лежала с открытыми глазами, раздумывая над тем, что произошло и что было сказано. Как понимать его последние слова? То ли он хотел ее успокоить, то ли предупреждал, наказывал не ворошить прошлое?

Эмили провела языком по губам и решила, что Джастин оставляет горько-соленый вкус. Нет, он не сможет ее остановить, она обязана знать правду, выяснить, как и почему погиб отец.

Утром Эмили обнаружила, что хижина пуста и по крыше барабанит мелкий дождь. Погода явно испортилась, и вместе с ней упало настроение. Девушка рассчитывала провести весь день на пляже, но сейчас об этом нечего было и думать. А ведь там ее мог поджидать Кавири, которому был обещан урок английского сквернословия. Эмили грустно вздохнула, откинула одеяло, набросила его на плечи и подошла к окну.

Со свинцового неба текли бесконечные струи воды. Судя по всему, дождь всерьез и надолго. А каково сейчас Джастину? Хорошо, если нашлось местечко у костра маори, где тепло и уютно, но скорее всего он на