Телохранитель не вмешивался. Гнедин словно очнулся и, тяжело дыша, остановился, когда Ирина перестала кричать и отбиваться и скорчилась на полу, даже не реагируя на пинки. Владимир Игнатьевич Гнедин, полномочный проверять законность решений городского правительства, пришёл к выводу, что виновная получила достаточно. И удалился вместе с Мишаней, так шарахнув за собой железную дверь, что эхо раскатилось по всей лестнице.
Его тёмно-зелёная 'Вольво' немного разминулась с нарядом милиции, который вызвала перепуганная криками и шумом соседка. Но это было уже совершенно не важно.
Часов до пяти утра ещё выл ветер и по-прежнему пухла Нева, ворочаясь подо льдом и ломая его, чтобы оставить кое-где на залитых набережных. Потом наводнение стало понемногу спадать.
...За день Виталий Базылев намахался достаточно, и сейчас ему хотелось только одного: поскорее сунуть ключ в 'Цербер', бросить на сковороду кусок хорошего мяса и, патриотически запивая его родным пивом 'Балтика', расслабиться в кресле. Может, если потянет, поставить кассету с лёгким порно, из тех, которыми снабдили его сегодня ребята...
Пулковский лидер был бесстрашен, имел звериную интуицию и отличался недюжинной способностью постоять за себя. Может, это было глупо, но даже после гибели Шлыгина, когда и ему по идее следовало ждать всяческих неприятностей, Базылев периодически ездил на машине один и в квартиру поднимался тоже один. 'Ну убьют, - сказал он Инке Шлыгиной. - Дальше-то что?..'
Он вошёл в полутёмный подъезд и обнаружил, что лифт снова загадили поймал бы, своими бы руками хрен вместе с яйцами оторвал!.. Делать нечего, Виталий в очередной раз проклял всё и двинулся по лестнице вверх, уже слыша, что на третьем этаже кто-то тихо, на одной ноте, скулит. То ли собака, то ли приблудный незнакомый алкаш... Своих дворовых алкашей Базылев давно знал, и они знали его, даже подрабатывали временами, присматривая за брошенным у двери 'Мерседесом'... Виталий засопел, подумав о том, с каким вкусом вмажет пьянчужке, если тот впрямь окажется чужаком и не сможет предъявить убедительного алиби по поводу лифта. Он даже прибавил шагу, одолевая оставшиеся ступеньки... Увиденное превзошо все его ожидания. Не 'бормотолог', не заблудившийся породистый сенбернар - на широком подоконнике, подсвеченном уличным фонарём, сидел негр! Самый натуральный негр, только не в полную величину, а так, пацан негритянский. Сидел, обхватив плечи руками, раскачивался и еле слышно скулил...
- Ты чё?.. - пришёл в себя Базылев. - Какой ленгвидж спикин?..
Это было, в общем, и всё, что он мог изобрази по-английски. Почём знать, откуда свалился пацан может, в самом деле иностранный, от экскурсии от стал...
Парнишка даже не пошевелился. То ли притворялся глухонемым, то ли в самом деле не понимал.
- Ну и хрен с тобой, - махнул рукой Базылев и даже шагнул было мимо, но потом всё же решил проявить терпение. - Спрашиваю по-людски: инглиш, финн?.. Африка?..
Это последнее слово оказалось волшебным. Пацан неожиданно повернулся и выдал такую струю великого и могучего русского мата, что Виталий вначале оторопел, а потом восхищённо расхохотался:
- Ну, корешок, ты даёшь!.. Чё сидишь-то тут, к подоконнику примерзаешь?
Негритёнок перестал раскачиваться, и пулковский лидер различил колоссальный, как минимум в пол- лица, синячище. Освещение на лестнице было очень скупое, только от мерцавшего на улице фонаря, при таком на белом-то лице фиг чего разглядишь, не говоря уж о чёрном, но опытный Виталий в диагнозе не ошибся. Подобные синяки бывают, когда бьют ногами лежащего на земле. Базылев поддался неожиданному импульсу и взял паренька за плечо:
- Ладно, чего там... пошли жрать.
Сказано это было весьма спокойно и просто, без лишней ласковости, подразумевающей некую плату за гостеприимство. Подросток поднялся на ноги, сперва недоверчиво, но потом (видимо, от отчаяния) послушно заковылял следом по лестнице. Именно заковылял: досталось ему где-то немало. Он, впрочем, не жаловался и не охал, и Базылев понял - плач, который он слышал на лестнице, был вызван не болью. То есть болью, но не телесной. Он запустил неожиданного гостя в квартиру:
- Ванная вон там... Шмотки в мешок, их только в мусорник. Халат пока наденешь, потом портки подберём...
Допрашивать парня Виталий не стал. Захочет - расскажет, а не захочет - не надо. Но за жареным мясом и 'Балтикой' тот раскололся. История оказалась настолько горестной, что даже у Базылева, какой-либо чувствительностью отнюдь не отмеченного, не пошёл в горло очередной глоток пива.
- Ну, козлы вонючие! - Узнав о действительной причине ненависти негритёнка к ментам, Виталий сказал эти и ещё многие слова, которые сказал бы в подобной ситуации любой нормальный мужчина. Только, в отличие от большинства простых нормальных людей, пулковский лидер был способен ещё и кое-что сделать. - Я сам бы их, если хочешь знать, как поганых клопов... Так где - в Пушкине, говоришь?..
Лёгкая порнуха была забыта сразу и прочно. Завтра предстояло подниматься задолго до света, и после еды Виталий разложил для гостя кресло-кровать.
- Будешь спать тут, понял? - распорядился он непререкаемым тоном, и пацан рад был слушаться. - Поживёшь у меня, пока синяки на морде не пройдут. Потом с братвой познакомлю. Не ссы, придумаем что- нибудь...
План взятия Парижа
С утра Плещеева вызвали в Большой дом на еженедельное совещание. Он приехал и еле прошёл внутрь сквозь многочисленные заслоны, так и не увидев среди охраны ни одной привычной физиономии (а раньше с ним здесь здоровались по имени-отчеству и в документы заглядывали в основном для проформы!). Прибыв на место, Плещеев полдня тихо и молча клял всё на свете, вникая в информацию о распространении новых наркотиков и 'подвигах' ещё вчера никому не известного уголовника по кличке Колун. В перерыве Сергей Петрович воспользовался случаем и устроил большие служебные неприятности двум офицерам милиции, ответственным за объявление в розыск Новиковой Д. В. Потом нескончаемо долго сидел в кабинете у непосредственного начальства, давая подробный отчёт о работе 'Эгиды' и получая по малейшему поводу , втык. Начальству было не до хмурой рассеянной плещеевской физиономии: само сидело с точно такой же. И, не жадничая, распределяло полученный сверху здоровенный фитиль. Надо полагать, Плещееву досталось даже поболее остальных, ибо Скунс был приоритетным заданием именно у него, а все действия покамест сводились к простым констатациям фактов. Да и те ещё были факты!.. 'Рост сто семьдесят, не исключено, что бывший гэбист!..' Это за полгода так называемой прилежной работы? Сколько ещё должно совершиться заказных убийств, чтобы удалось выяснить больше?..
Уже поздно вечером Сергей Петрович опять вышел на связь с Лоскутковым и обновил информацию о последних питерских суицидах, 'расчленёнках' и прочих столь же радующих находках. Потом, поехал домой и уже из дому позвонил родителям Даши, желая хоть немного их успокоить.
Трубку сняла Дашина мама.
- Тамара Андреевна, - начал он, коротко доложив обстановку. - Мне кажется, Даша... всю жизнь с вами очень близка...
Надо бы сказать 'была', но произнести это применительно к Даше не повернулся язык.
- Конечно... всегда...- Тамара Андреевна удерживалась от слез. И тоже физически не могла выговорить о Даше - 'была'.- Такая домашняя девочка... мы с Владимиром Дмитриевичем для неё не только родители... друзья... Да кому я рассказываю, вы же сами всё...
И тогда Плещеев задал вопрос, который на самом деле надо было бы задать ещё вчера, причём сразу, в первую же секунду.
- Я почему об этом, - сказал он в трубку. - Я понял с Дашиных слов, что она собирается замуж... Это действительно так?
Сам он почти решил, что Даша не назвала ему имени, поскольку 'счастливый соперник' был её собственной выдумкой - ведь всегда легче прощаться, когда уходишь к кому-то.
Однако Тамара Андреевна не удивилась вопросу.
- Ну, до этого пока далеко, - вздохнула она. - Как бы не жених ещё... постоянный поклонник... хотя как знать... А что?
Перед внутренним взором Плещеева пронеслась вереница имён, последнее время так или иначе всплывавших в связи с Дашиной деятельностью. Хотя жених мог оказаться совсем даже не из их числа...
